О защите телевизора и детей

Одна — якобы из руководства ВГТРК: мол, во избежание неприятностей с новым законом впредь показывать «Ну, погоди!» будут исключительно после 23 часов. Другая — из неназванного федерального телеканала: список слов, запрещённых к произнесению с телеэкрана; наряду с площадной бранью список включает и «пограничные конструкции», среди которых и хрен, и кал, и геморрой — и невесть что ещё. Обе утечки, конечно же, немедленно были опровергнуты, но это мало кого успокоило.

Какая-то часть всех начинающихся с субботы хлопот и неприятностей, увы, неизбежна. Как не должно быть в доступных для малого ребёнка местах спичек и бритвенных лезвий, так и не следует в открытых для него изданиях или телепередачах показывать всё подряд. Поэтому законы такого типа, как обсуждаемый, есть практически везде — и нам подобный закон тоже нужен. И не стоит очень уж возмущаться, если он будет время от времени (тем более поначалу) выдавать на-гора такие идиотизмы, как навешивание ярлыка «18+» на шедевры добрейшей в мире советской мультипликации или как требование вырезать всё курение из блистательного сериала о Холмсе Игоря Масленникова. Задача изложить на юридическом языке, чего именно нельзя показывать и рассказывать детям, нечеловечески сложна. Скажем, ясно, что детей нельзя склонять к следованию дурным примерам. Но удачнейшие детские книжки и фильмы строятся на подвигах непримерных, а то и очень непримерных персонажей — и как с ними быть? Даже в Америке, где юридическая техника законодателей, кажется, повыше нашей, и то до сих пор нет-нет, да запретят где-нибудь «Гекльберри Финна», лучшую на свете детскую книгу, заведомо не способную повредить никакому ребёнку, — и не напишешь закон так, чтобы он ни в чьих руках по Геку Финну рикошета не дал.

К сожалению, обсуждаемый закон написан никак не чемпионами по части юридической техники (о некоторых его явных дефектах см. «О чёрном списке и законотворчестве», № 28), а потому наломает дров гораздо больше, чем можно извинить объективными сложностями. Но это не самое страшное. Ну, добавит плохой закон хлопот печатным, а особенно онлайновым СМИ — разве это будет единственной их (нашей) печалью? Нет, конечно. Специалисты доказывают, что новый закон дискриминирует отечественные интернет-издания по отношению к западным в такой степени, что прямо-таки выталкивает их из российской юрисдикции. И это очевидная правда. Возможно, кто-то и уйдёт. А возможно, медиа наконец соберутся с силами и поднимут такой шум, что законодателю придётся вычистить из закона основные глупости. Всё возможно, невозможно лишь одно: что закон хоть в сколько-нибудь заметной степени достигнет заявленной цели, поскольку ищет не там, где потеряно, а там, где светло. И вот это действительно скверно.

Невозможно всерьёз думать, что, если все случаи курения и мордобоя пометить значками «16+» или «18+», в информационной атмосфере что-то существенно изменится. Серьёзные перемены могут начаться только одним путём: кардинальным переустройством эфирных телеканалов, поскольку что бы там о себе ни говорил и ни думал интернет, смыслы и настроения в стране всё ещё диктует общенациональное ТВ. И переустройство должно быть не таким, как подразумевает этот закон. Растлевает малолетнего (и не только малолетнего) не вид курящего Волка или пьяного Мягкова-Лукашина в чужой квартире. Растлевают бесконечные ток-шоу с обсуждением наипошлейших тем в крикливых интонациях хабалок и сутенёров (говорят, там и приличные люди вскоре принимаются визжать и наскакивать). Растлевают неизбывные сериалы, в которых — на круг — двое из каждых трёх персонажей бандиты и контрбандиты. Растлевают вечные «звёзды», чёрт бы их побрал. Растлевает отсутствие в национальном эфире — а значит, увы, и в ментальном пространстве нации — сколько-нибудь заметной доли умного, доброго и сложного. Отдельные блестяще профессиональные передачи, которых совсем не мало, не изменяют катастрофического общего тона. Федеральные каналы творят всё это не со зла: они, как известно, рабы рейтинга. А чьи думы и чаяния отражают рейтинги, знаете? Уж точно не ваши. Вы ведь вряд ли согласитесь, чтобы у вас в доме внедрили «пиплметр», дав вам взамен три с полтиной в месяц, правда? Вот рейтинг и считают пиплметры тех, кто согласился. И, приноравливаясь к вкусам этих людей, огромная страна ежедневно глотает блатное хлёбово, разучивается думать, говорить и вести себя по-человечески.

Прав был Ежи Лец: безвыходным мы называем такое положение, очевидный выход из которого нам не нравится. Очевидный выход из описанной ситуации: освободить федеральные каналы от гнёта рейтинга — вообще от коммерческих соображений. Пусть финансируются из бюджета. Для страны это смешные деньги: три, от силы пять миллиардов долларов в год — да бюджет этого и не заметит; мы только что за мост на остров Русский… — ладно, не об этом речь. Но тогда и вправду можно будет всерьёз говорить об информационной безопасности хоть детей, хоть взрослых — и о многих других, ещё более важных в этой сфере вещах. Конечно, там возникнут сложнейшие проблемы: как добиться, чтобы творимое на бюджетные деньги ТВ не растеряло зрителей в первый же год — вполне ведь статочное дело. Но я не думаю, чтобы эти проблемы оказались неразрешимыми. Ну, какие-то внутрииндустриальные peer review; какие-то общественные советы, ещё что-то. И не может быть, чтобы в мире не было никакого полезного на сей счёт опыта. Во всяком случае, общедоступное телевидение во всех серьёзных странах несравнимо менее разнуздано, чем у нас, но остаётся же лидером — как-то же они этого добиваются! Однако ничего подобного никто даже не обсуждает. Оно и понятно: куда интереснее обсуждать, «16+» или «17–» навесить на «Винни-Пуха».