«Я как Вини Пух даю возможность людям и событиям развиваться так, как они должны развиваться» Арсен Ревазов

АР: На стадион: чем только не занимался: фигурное катание, конькобежный спорт, легкая атлетика, теннис. Учился в своей местной школе до девятого класса. А потом мы с другом решили перейти в биологическую школу; нам казалось, что мы будем учеными-биологами. Друг им и стал. Сейчас живет в Австралии. И пошли мы в биологическую школу, в 199-ю, которая была на Академической. Два года: девятый, десятый класс. И там были всякие выездные практики на остров Ряжков в компании Виталия Витальевича Бианки, биостанция в Кандалакше, гитары-костры и все такое.

АЕ: То есть серьезная школа-то была?

АР: Школа была серьезная. И первая моя школа была вполне серьезная, теперь это – продвинутая гимназия. А та была настоящая биологическая школа, их было всего на Москву полторы. Ну, хорошо, а поступать я решил в медицинский, хотел на биофак, но родители сказали, что в науку я всегда успею, нужна какая-нибудь определенная профессия. Тем более, что в медицине – и биологию преподают, чем тебе сам Бог велел заниматься, и медицина – наука. Ну и пошел в медицинский, в третий, где познакомился с будущими основателями Интернета в России, с Емелей Захаровым, в частности.

АЕ: А на каком факультете?

АР: На лечебном. А там всего два факультета: или лечебный, или стоматологический. А стоматологию я всегда недолюбливал, я ее боюсь до сих пор. В 1990 году я закончил институт, а потом уехал в Израиль. Тогда многие уезжали.

АЕ: Как медик или просто?

АР: Лето я поразвлекался немного, полол кактусы, доил коров и полгода занимался там какими-то заработками, в общем, пытался адаптироваться. В 1991 году я поступил в докторантуру, то есть PhD делать, в Университет Бен Гуриона в Беер-Шеве по психофармакологии. Изучал влияние всяких фармакологических средств на мозг, на проникновение в гематоэнцефалический барьер и многое другое. Года полтора я там проучился.

АЕ: А работать удавалось, график плотный был?

АР: Работал там же, но за это платили смешные деньги, то есть совсем смешные. На съем квартиры хватало с трудом. Тут я придумал такую фишку. Мало того, что там было 10 тысяч врачей, и 10 тысяч врачей приехали из России, то есть медицинская популяция удвоилась там за год, наверное.

АЕ: То есть с трудоустройством там было…

АР: Крайне проблематично. Я даже не пытался устроиться, меня, правда, в медицину практическую всегда не очень тянуло. А все наши русские врачи по-английски, естественно, ни в зуб ногой. Ну а учебники-то были на английском. Я перевел одну книжку с английского на русский, вторую книжку. Заработал на этом чуть ли не 100 000 долларов.

АЕ: Да ладно!

АР: Да, перевел, напечатал, продал, права купил, все очень интеллигентно. Я начал издавать книжки, и издал книжку «Авто-93»: это все об автомобилях в Израиле: как продать, как купить, как отремонтировать, как застраховаться. Потом я написал книжку о том, как купить квартиру в Израиле. А дальше, если ты издаешь книжку приличным тиражом, скажем, 10 000 экземпляров, это приличный тираж для Израиля …

АЕ: А верстал ты тоже все сам?

АР: Первую книжку верстал в «Лексиконе» прямо сам: две колонки делал, а обложку на «Mac'e». В университете ведь был компьютерный класс; там я, собственно, с компьютером и познакомился – одновременно и с «Мac'ом», и с PC. Так или иначе, в книгу «Авто-93» было собрано очень много рекламы, ну, очень много рекламы. Книга окупалась полностью еще до начала печати. А с продаж я получил еще дополнительные деньги. Уже все было отлично. В это же время в России бизнес был кривой, бандитский, страшный. У меня был такой чистый, белый, культурный, налоги платил, то есть все было просто супер.

АЕ: Машина, квартира, а дальше что? Количество тем ведь и ограничено.

АР: Да, в 1993-94 году наступил некоторый творческий кризис, в том смысле, что книги кончились, которые нужны были позарез, и я стал делать периодику. А периодика – это ведь уже совсем не так просто. Одно дело книжка, которая сама по себе мощный хит, и ты продал рекламу и все отлично, а другое дело – это еженедельное издание. К этому времени крупные русские газеты были в крупных же израильских холдингах. А независимым газетам было очень тяжело. Тут у меня были, скорее, потери, чем прибыли.

АЕ: Слушай, а что за периодика? Это были какие-то новостные журналы?

АР: Был ежемесячный журнал «Израиль за рулем», была еженедельная газета «Деньги». Тогда еще «Деньги» коммерсантовские не вышли, они вышли через три месяца после моей (название один в один, только логотип другой). Была газета местная «Вечерний Тель-Авив». И все они еле сводили концы с концами. К 1995 году это все мне окончательно надоело. Зато в России обстановка относительно стабилизировалось. Я с Россией-то связи никогда не терял: родители у меня здесь оставались, раз в три месяца сюда ездил. Я решил, что пора перебираться в Россию. Денег у меня к тому времени не было никаких, зато у меня были знания и умение работать с прессой.

АЕ: То есть, периодика все съела.

АР: О, да! Я продал издание за долги: за долги типографии, за долги кому-то еще. У меня еще осталось долгов тысяч на 10-15. Потом уже отдал все. В 1995 приехал сюда. Прихожу в «Вечернюю Москву». Говорю им: «Ребята, вы все молодцы, у вас такая замечательная известная газета, но рекламы у вас почти нет. Давайте создадим рекламное агентство, будет оно продавать рекламу в “Вечернюю Москву”, а деньги будем делить так: 50% вам, 50% мне. Из моих пятидесяти я оплачиваю все расходы на офис и команду продавцов». Они говорят: «Ну, давай, только пусть наши старые клиенты идут к нам напрямую». Вот создали мы с другом рекламное агентство с названием «ВМ-Реклама». Отправили человек 20 бегать – продавать рекламу. Тут же я заработал деньги на машину, снял нормальную квартиру. И эта реклама замечательно жила, мы параллельно открыли компанию «Реклама - Спорт» для «Спорт-экспресс» абсолютно по той же самой схеме. Такой был странный немножко медиаселлинг. И все было хорошо и мило, если бы не два аспекта. Аспект первый, Лужков в это время купил «Вечерку» и поставил свое агентство «Президент» продавать рекламу «Вечерке». А во-вторых, я понял, что надо заниматься рекламой более профессионально, т.е. креативом и какими-то подобными вещами. Мы создали рекламное агентство «Реклама 1923» (с таким смешным названием).

АЕ: А почему «1923»?

АР: А это год основания «Вечерки». Ну, так решили приколоться. Оно стало заниматься креативом. И до сих пор существует в виде агентства «АРС-комьюникейшнс»; поскольку название «1923» показалось все же тяжелым и непонятным. И до сих пор оно живо и здорово, сейчас занимается BTL мероприятиями, имеет приличный оборот в 1998 году, мы создали PR- агентство -«PR-Tehnologies». Было смешно, потому что только компанию зарегистрировал, а через месяц кризис грохнул. Ну, нормально все, «PR-Tehnologies» живо-здорово, тоже приличное агентство. А дальше началась история с Интернетом. Когда в России появился Интернет, им заведовали, ну в том числе, мои именитые однокурсники, Емеля Захаров, к примеру.

АЕ: К тому времени, когда ты вернулся?

АР: Да. Потом Антон Носик подтянулся. Сказал им: «Давайте делать рекламу в Интернете». Это 1998 год. А они сказали: «Вы с ума сошли?». А я говорю: «Нет». Был 1997 год на дворе, и рано еще было Интернетом заниматься. А когда в 1999 кризис немного рассосался, я сказал: «Все пора, вперед!». И мы создали IMHO – медиабаинговое агентство. Вот и все, пошел Интернет-бизнес, и сейчас он, на самом деле, – самый перспективный.

АЕ: То есть ты создал «ИМХО» и ушел в него с головой?

АР: Нет, ну есть «АРС-коммьюникейшнс», «PR-Tehnologies», они все под рукой – управляю, менеджерю потихоньку. Там, конечно, директора хорошие, все они прекрасно работают. А я наблюдаю, новых клиентов предлагаю. А в 2001 году в декабре, когда был кризис на глобальном рекламном рынке, я понял, что пора идти договариваться в «Видак». В «Видаке» был тоже полный кризис в Интернете. Обе компании «Видака» (что IVI , что ClickVI) были абсолютно безнадежны. И я им сказал: «Фифти-фифти. Акции сливаем. С вас, может быть, какая-нибудь кредитная линия, пока у нас финансовый кризис». И они сказали, что кредитную линию небольшую дадут, максимум – 50,000 долларов, а ты менеджери.

АЕ: Слушай, с тобой встречу назначить нереально, ты постоянно занят, постоянно на встречах, «ИМХО» развиваешь?

АР: Да, 95% встреч посвящены этому направлению. Я стараюсь не заниматься оперативными вопросами, я в них встреваю только тогда, когда кризис назревает, а так я занимаюсь стратегией. Я не очень хороший менеджер в этом смысле. Я могу придумать идеологию, силу вдохнуть во что-нибудь, новый проект создать. Но работать с готовым проектом, методично следовать каким-то инструкциям – это я не люблю, для этого у меня есть специально обученные люди.

АЕ: Главное – собрать команду.

АР: Да. Тьфу, тьфу, тьфу (стучит по столу). У нас лучшие люди работают.

АЕ: По какому принципу ты собираешь людей? На что ты делаешь упор?

АР: Они сами подбираются, я как Винни-Пух: даю людям и событиям возможность развиваться так, как они должны развиваться. У каждого есть шансы на рост, абсолютно у каждого, я за этим отдельно слежу, нет никаких любимчиков или наоборот. Дальше люди какие-то бьются активно, берут на себя ответственность, и те растут. Вот, например, Наташа Бунзульян, которая сейчас владелец «АРС-коммьюникейшнс», она пришла секретарем на 100 долларов в 1998 году. То же самое: Маша Лапушкина пришла агентом по продажам с зарплатой в 100 долларов, через три месяца она уже была креативным директором, а сейчас она – второй человек в агентстве.

АЕ: То есть основной принцип – давать людям расти, а там дальше: если хотят, то «welcome», а не хотят, то так со 100 долларами и останутся.

АР: Ну, конечно, надо не мешать людям расти, а наоборот, помогать советами, я никогда ни кем не командую, ни на чем не настаиваю. Если человек совершает грубую ошибку, я ему указываю на это 3-4 раза, но никогда не запрещаю ничего. Но, как правило, меня слушаются. Иногда сам ошибаюсь, но у нас все решения принимаются коллегиально, и я стараюсь добиться консенсуса, по всем особенно важным вопросам. Иначе, если ты ошибаешься, – вся вина твоя. (Когда все вместе ошиблись, бывает не так страшно.)

АЕ: А остается от работы время на что-то еще, какое-то свободное время?

АР: Ну, на книги, а потом у меня трое детей. Девочке 5 лет, а мальчикам (их два) – одному 3 с небольшим, а другому год. Я, если честно, не понимаю, что значит свободное время. У меня есть время посмотреть футболом, то есть для того, чтобы посмотреть Чемпионат мира, я его освобождаю искусственным образом. Был на Олимпиаде в Турине. На хоккее, посмотрел, как русские не забили ни одного гола, ни в одном из двух матчей. Причем полетел тоже случайно, смотрели дома вечером, как русские играют с канадцами. Русские выиграли, и я сказал, что завтра же лечу в Турин. Все – ха-ха-ха. Я утром взял билет до Милана, приезжаю в Турин, ну и иду на хоккей сразу следующим утром: русские проигрывают сначала в полуфинале, потом за третье место…

АЕ: А в выходные чем еще, кроме футбола, занимаешься?

АР: Какие выходные (?!), книгу надо писать – над книгой думаю, читаю много.

АЕ: Ты ведь уже успел написать книгу, настоящий бестселлер, когда?

АР: Да. В свободное от работы время, сейчас пытаюсь написать вторую, но свободного времени нет, ни времени, ни свободной головы вообще, ну и куража нет, эдакого драйва. Я книгу, между прочим, 3 года писал, сам не понимаю, как написал, ну дикий кураж, по выходным, вечерами, ночами.

АЕ: А как ты свой жанр определяешь?

АР: Очень сложно сказать, это жанр новый, фьюжн, это смесь книги о жизни, триллера и детектива, и исторический роман, и Интернет-роман. В общем, я его определяю как фьюжн, то есть такой сплав всего-всего.

АЕ: А каким тиражом разошлась книга?

АР: Пять переизданий, суммарный тираж 50 000 экземпляров, и сейчас еще будет допечатка, но поскольку книжка очень медленно раскручивалась, она очень много переходила из рук в руки, и многие люди читали не потому, что ее купили, а потому, что взяли у друзей, а на www.lib.ru – это вообще первый пункт.

АЕ: Мне кажется, чтобы книгу написать, надо очень большим кругозором обладать, откуда черпаешь?

АР: Я очень люблю читать всякие книги по науке. Сейчас я очень много читаю по астрофизике, по космологии.

АЕ: Научную фантастику?

АР: Нет, наоборот, это чистая наука.

АЕ: А попсовое искусство, там журналы или газеты читаешь?

АР: Ну «Эсквайр» читаю, когда время есть. Сейчас вот на работе читал «Эксперт», хорошая там статья была про Яндекс, такая большая, взвешенная, умная. Мне понравилась.

АЕ: А новости?

АР: Интернет же есть newsru.com – любимый, на втором месте у меня Gazeta.Ru, на третьем – Lenta.Ru. Да, еще новости и про науку – на сайте elementy.ru и astronet.ru.

АЕ: Слушай, а какая-нибудь музыка тебе нравится?

АР: Да, саундтрек к книжке. Ну, у меня с музыкой все просто. Попса наша современная мне не нравится совсем. Рок классический нравится, Doors, Rolling Stones, Beatles. Но я его переслушал множество раз, и что дальше… Рэп русский… я когда услышал «Кровосток», сразу сказал, что они будут знамениты, ну они и были какое-то время.

АЕ: А что из фильмов особенно запало?

АР: Да в том-то и дело, что ничего. Опять же люблю классику, люблю Тарантино, братьев Коин, Родригеса, у меня вкус очень такой эклектичный. А телевизор я вообще не смотрю, только футбол. На самом деле, есть еще очень интересный канал на НТВ+ 24док – документальные фильмы, там попадаются иногда очень интересные. VH1 фоном смотрел, пока он не стал редактироваться в России.

АЕ: Скажи, а вот какие предпочитаешь аксессуары? С одной стороны, ты зарабатываешь много денег, а с другой стороны, ты от денег освобожден. Бренды присутствуют в твоей жизни?

АР: Нет, я покупаю вещи, которые мне нравятся. Вот видишь маечка, я купил в Гоа, и это стоило 5 долларов. А вот ботинки у меня стоят долларов 800 или 900, купил, гуляя по торговому центру, вижу – красиво...

АЕ: А техника?
АР: У меня «Mac», а раз у меня «Mac», то мне нужен телефон, который с ним состыковывается. Samsung отпадает сразу, Motorolla мне не нравится, остается либо Nokia, либо Sony Ericsson. Опять-таки зарядка, я живу сейчас в пяти местах, Nokia этими зарядками меня обеспечивает. С машиной у меня был мучительно долгий выбор. У меня два года был Peugeot 607, отличная машина, но она ужасна внутри, в том смысле, что сыпется страшным образом. У нее стильный красивый дизайн, салон потрясающий, просто не придерешься, до сих пор еще не устарел. У меня очень долго была эта машина, но ездить на ней было невозможно, потому что она была постоянно в состоянии коматоза. Потом я купил дурацкий Lexus RX300, это женская машина, совершенно никакая, и не подходит мне совершенно ни по чему. Ну и тогда я купил Land Rover Discovery, сейчас, собственно, на нем и езжу.

АЕ: Расскажи про привязанности. Ты на еду обращаешь внимание?

АР: Ну, смотри, я люблю мясо, и поэтому любой стейк-хауз для меня является любимым по определению. У меня аллергия на горчицу, и поэтому я не могу есть майонез. Отсюда не могу есть всякие салаты, поэтому отношения с французской кухней у меня очень сложные, там ведь сплошные заправки. Я люблю восточную кухню: японскую, китайскую, узбекскую, ну, среднеазиатскую, арабскую.

АЕ: Кухня как-то определяет твои путешествия? Какой твой любимый город, в каком тебе безумно понравилось?

АР: В Лондоне, в Риме, ну, и Иерусалим я очень люблю. Тель-Авив отличным сейчас стал, западный уже почти. Барселона, наверное, Флоренцию очень люблю. Сейчас соображу, к Стамбулу хорошо отношусь, очень позитивно. Ну и все, наверное.

АЕ: Очень разные города по стилистике, или это соответствует какому-то настроению?

АР: Ну, я же не люблю один стиль, у меня все по настроению.

АЕ: А какая-то коммерческая жилка преобладает в твоем поведении? Вот ты книгу написал, как заработать денег?

АР: Да, денег там копейки. Это тусовка. У меня, наоборот, антикоммерческая жилка. Я считаю, что это единственно правильный способ зарабатывать. Чем больше денег ты пропускаешь через себя и раздаешь их людям, тем больше денег к тебе приходит. Другое дело, что я никогда не делаю антикоммерческих проектов, антиденежных, я их просто ненавижу, я считаю, что деньги должны быть мощным инструментом развития чего бы то ни было.

АЕ: Скажи, а у тебя есть какой-то критерий успешности, принцип, которого ты придерживаешься?

АР: Да-да. Следовать своей карме. Надо себе верить и чувствовать, что делать надо и что делать не надо. У меня есть четкое интуитивное ощущение, когда я делаю что-то не то, я останавливаюсь и этого не делаю. Может, это и то, но это надо сделать не сейчас, например, а через три месяца, вполне возможно.
Если у вас в доме сдохла морская свинка, не спешите ее выбрасывать, через несколько дней сами поймете, что пора.
Это вот тот самый случай. Нужен баланс конгруэнтности в событиях, поступках, ощущениях.

АЕ: Ты ведь творческий человек, и идеи, наверное, так и кипят. Хватает времени на то, чтобы все реализовать?

АР: Самое главное, записать. Я использую всевозможные современные средства записи, типа диктофона или что-нибудь такого, но все равно что-то теряется. Какая-то мысль приходит в голову или ассоциация, или идея. Про книжку какие-нибудь идеи, конечно, про жизнь разные общие мысли. Я на бизнесе не очень зациклен, если, конечно, нет кризиса. Если он есть, то приходится погружаться полностью, и мне это не по душе, т.к. думать приходится только об этом.

АЕ: А скажи, какими проектами ты действительно гордишься, пусть даже не те, которые деньги принесли, а те, которые были тебе интересны?

АР: За книжку я горд очень. За «ИМХО» как таковое. Я через страшный кризис эту компанию провел без потерь. У нас же был дикий кризис, страшный, 2001 год – полный обвал. Нас тогда «AdWatch» очень сильно прижал, они были реальными лидерами рынка тогда. Но мы воевали, мы стояли насмерть, у нас был Сталинград. У нас были очень высокие расходы, я был категорически против их сокращения. А чтобы не потерять вес на рынке, мы должны были иметь по любому 10-15 высокооплачиваемых людей. Глейзер гораздо умнее презентовался, мы были больше на понтах, на маркетинге, а он был больше на relations, на своих людях, то есть у него все было грамотно схвачено. И мы очень долго стояли насмерть, долго боролись с ним. В конце концов, победили, но это было непросто.

АЕ: А ты вообще упертый по жизни?

АР: Нет, я наоборот очень лабильный, но если идет какой-то бой или война, то надо стойкость и мужество проявлять. А иначе не было бы «ИМХО» сейчас в этом виде.

АЕ: А у тебя нет такого ощущения, что ты уже весь этот рынок вдоль и поперек знаешь, и все это уже поднадоело?

АР: Нет. В Интернете, все очень активно развивается. Сейчас же интерактивное телевидение появляется, не в этом году, так в следующем. TVI уже является настоящим интерактивным телевидением, но Гусинский еще не до конца въехал, как это с телевидением компоновать. Но он врубится, т.к. самый талантливый из всех медийщиков в России. Он же не просто так создал НТВ и «Эхо Москвы», и его гениальный проект «Семь дней», это все он созда-вал своими руками. Что-нибудь придумает еще. Тут сама по себе индустрия, которая скучать тебе не дает. А кирпичами торговать я никогда бы не смог.

АЕ: То есть такой мысли, что у меня все нормально, денег много, уеду куда-нибудь…

АР: Нет, так я сопьюсь или еще что-нибудь, если ничего не делать. Книжку писать, это понятно. Бывают такие ситуации, когда тебе все надоело, и ты ничего не хочешь. Такие мысли у всех возникают. У любого нормального человека возникает идея куда-нибудь уехать и забить на все. Я к этому отношусь очень философски, такие мысли приходят и также уходят. И это нормально.