«Менеджер – это прежде всего управленец» Данил Першин

Антон Ефимов: Расскажи немного о себе: сколько тебе лет, где ты учился и жил, как попал в рекламу?

Данил Перишин: мне 31 год. Отец мой всю жизнь отдал службе в милиции. И я вместе с ним и мамой все детство ездил по стране. Сменил много школ. Учился в подмосковном Юбилейном, на Байконуре, в Чите… В детстве очень хотел быть артистом. Я посещал различные кружки и студии самодеятельности, участвовал в КВН, играл в театре, занимался бальными танцами и даже входил в тройку сильнейших по бальным танцам среди юниоров Москвы. И в то время как мои сверстники заслушивали до дыр раритетные записи Kiss, я фанател от «Ласкового мая» и танцевал фокстроты.

А.Е.: А с какого возраста ты начал заниматься танцами?

Д.П.: С первого класса. Наша классная руководительница записала весь класс на танцевальный кружок, не спрашивая  согласия детей. Вот мы и танцевали. Ездили на конкурсы в Москву, которые проходили в Лужниках на паркете. Проводились постоянно конкурсы самодеятельности между школами, и наша школа всегда выходила победителем. Сейчас же я смотрю по телевизору на детей, выступающих на конкурсах спортивных танцев. У них такой высокий уровень, абсолютно несопоставимый с тем, на котором танцевали мы. Я помню, у меня был конкурсный костюм, перешитый с мальчика старше меня. Денег на новый не было, поэтому просто подогнали чужой костюм по размеру, пришили жабо и вперед. Моя партнерша по танцам была моей первой любовью. А вообще, только когда я поступил в Суворовское, я понял, какова все-таки ценность общения между мужчиной и женщиной, и сколько в этом плане я потерял, будучи учеником средней школы. (смеется)  Как и у всякого мальчика подросткового возраста, мое психологическое развитие было на уровне детского сада. Поэтому все мое общение с девочками заключалось в битье их рюкзаком по голове. Когда же ты попадаешь в военное училище, где круглые сутки ты находишься среди таких же как ты пацанов, и даже какая-нибудь учительница литературы вызывает в тебе бурю эмоций как женщина, тут-то ты понимаешь, как много ты упустил возможностей. И как только я понял ценность отношений между мужчиной и женщиной, мне почему-то сразу показалось, что быть с понравившейся девушкой рядом можно только будучи женатым на ней. Поэтому на каждую девочку я смотрел как на свою будущую жену. Кстати, женился я на Ане, своей супруге, которая была моей соседкой. Мы с ней прожили в одном доме в соседних подъездах на одном этаже через один балкон 12 лет и ни разу не видели друг друга, представляешь?

А.Е.: Серьезно? А где ты с ней познакомился?

Д.П.: Во дворе. Я уже будучи курсантом военного училища приезжал на праздники домой. Выходил во двор и травил байки, чем и покорял сердца девчонок. А рассказать было о чем. Ну, например, был у меня в училище приятель – удивительный интриган! Мы с ним умели проходить на такие серьезные концерты абсолютно бесплатно, что нам все завидовали. Причем технология была отработана до мелочей. Мы заходили с какой-нибудь танцевальной группой, где их в потоке никто не считал. Это был первый кордон. Дальше было сложнее. У гардероба стояла бабушка и исключительно по списку пропускала людей. Мы делали вылазки, запоминали чужие фамилии и таким образом попадали на концерт. Там мы для себя брали у разных звезд интервью: у Богдана Титомира, Ирины Аллегровой, у солиста группы «Технология» и так далее. Представлялись то журналистами отдела культуры ИТАР-ТАСС, то журналистами Комсомолки… Хитрее всех оказался Борис Моисеев, который дотошно у нас выспрашивал кто мы и откуда. Выслушав нашу легенду он сказал: «Там нет такого отдела». Мы ему: «А это новая молодежная редакция. Вы о ней еще ничего не слышали просто». У него, кстати, отличная память. Он меня через два года узнал в Останкино. Естественно, что когда я приезжал домой, я во дворе собирал вокруг себя кучу народа, включал диктофон с интервью артистов и наслаждался повышенным проявлением внимания к своей персоне.

А.Е.: Расскажи подробнее, как к тебе в голову пришла идея поступать в Суворовское училище?

Д.П.: Стать суворовцем – было моей второй мечтой. Меня на это соблазнила черная форма с красными лампасами и алыми погонами. Я пересмотрел все фильмы и перечитал все книги о суворовцах. Первой мечте моей сбыться было не суждено. Дело в том, что родители мои фактически работали государственными служащими и профессия актера им казалась непрестижной и несерьезной.  Меня пугали тем, что я закончу свои дни в цыганском таборе или саратовском драмкружке. Честно могу сказать, что такие перспективы меня очень напугали, потому что я спал и видел свое имя крупными буквами на всех афишах. Однажды папа привел к нам домой нашего соседа, героя Советского Союза, который мне рассказал о прелестях жизни военного: о том, как обо мне будет заботится государство и о том, что я смогу тратить ночами деньги в ресторанах в окружении красивый дам. В итоге, с огромным трудом, но я поступил в Суворовское училище. Несмотря на то, что это был 1991 год, переломный период в жизни страны и военным быть тогда уже было не так престижно как раньше, конкурс в училище был огромен – 20 человек на место. Я с большой гордостью носил на себе суворовскую форму. Меня вообще туда взяли с трудом. Я был очень маленького роста – один метр сорок семь сантиметров, а брали туда с минимальным ростом метр пятьдесят. Я висел все лето на турнике, и за первый год учебы в кадетке я вырос на целых пятнадцать сантиметров. Помню, как в первый же свой день увольнения местные ребята постарше побили меня, забрали новую фуражку и оторвали погоны. Однако я и мои друзья потом собрались и «отомстили» за мою форму. Мстителей было человек так 120. Дело было в Филях. Гнали мы местных жителей, т.е. моих обидчиков, километров пять. Тогда я в первый раз почувствовал, что это такое – когда ты не один, у тебя есть команда. Очень сильное впечатление – чувствовать себя частью целого. Тот, кто не служил, меня никогда не поймет.
После окончания училища я оказался перед выбором: кем пойти работать. Уже тогда я стал замечать в себе следующее качество: если я не могу переспорить своего собеседника во время спора или переговоров, я завожу беседу в такой тупик, что у моего собеседника остается стойкое чувство, что выиграл в этой «борьбе» все-таки я. Поэтому я решил стать юристом. Папа усиленно помогал мне поступать в университет. И я бы поступил бы и учился, если бы не вмешалась судьба. За меня в комиссии, по папиной просьбе, замолвили словечко (просто в этот ВУЗ брали и до сих пор берут 90% «блатных», и по-другому туда ни за что не поступишь), но среди поступающих я был не единственный человек с фамилией Першин. Вот ему-то, второму Першину, поставили пять, а мне кол. Я пришел домой и сказал родителям, что, дескать, будь проклята военная карьера. Я решил, что пойду служить в армию, благо после Суворовского мне бояться было все равно нечего. А после того, как отслужу, я решил поступать в ГИТИС или Щукинское театральное училище и начать бесшабашную актерскую жизнь. Но в семье посчитали иначе, и за меня было принято решение о том, что я буду поступать в другое учебное заведение военной направленности. Я пошел поступать в Военный Университет Министерства Обороны на факультет журналистики, куда меня, впрочем, тоже не сразу взяли, сначала взяли на культурно-досуговую работу (раньше такие специалисты назывались замполиты, то есть специалисты по работе с личным составом по политической части). Так как у меня красивый почерк, меня взяли писарем: я ходил в хромовых сапогах, не убирал территорию, выписывал увольнительные и расставлял оценки в журналах. Но уже на втором курсе я всерьез решил стать юристом и поступил на вечернее отделение Московской Академии Экономики и Права на юридический факультет. По окончанию учебы около года проработал юристом в каком-то теневом банке.

А.Е.: То есть цель, которую ты поставил перед собой в более взрослом возрасте, реализовалась?

Д.П.: Да. Потом я начал работать в ОАО «Концерн средств массовой информации и рекламы «Медиа-центр «Системы масс-медиа». Очень долго я запоминал это ужасно длинное название. Это медийный холдинг в структуре АФК «Система». Некоторое время  я там работал юрисконсультом. Работал практически в женском коллективе. Это было то время, когда он только начал набирать обороты и формировать свои активы. Было куплено «М-радио», куплен журнал «Вояж и отдых», «Литературная газета», питерская газета «Смена», рекламное агентство «Максима». Была создана газета «Метро». В общем, я получил свои первые уроки корпоративного права.  К 2001 году меня уже начало тошнить от корпоративного права и всей  рутины и  я ушел с этой работы. Мне стала интересна непосредственно реклама, общение с людьми. К  тому же, коллектив был по преимуществу преклонного возраста, а мне хотелось работать со сверстниками. Однажды мне позвонили из кадрового агентства и сказали, что фирма News Outdoor ищет старшего юриста. Я тогда не знал, что это за фирма (они только-только сменили название с «АПР-Сити», про которую я, конечно же, знал), подумал, что, наверное,  сомнительная контора, и что работать туда я не пойду. Однако я пришел на собеседование, которое, по моему мнению, я провалил. Я не смог решить задачку про волка, козла и капусту и назвать отличия договора комиссии от агентского договора. Я ехал домой в полной уверенности, что меня не возьмут, и пока стоял в пробке, обзвонил всех, чтобы сообщить о своей неудаче. И тут раздается звонок: «Мы вас берем». Так я и оказался в News Outdoor. Это был 2001 год. Там я провел десять счастливых месяцев своей жизни. Мне действительно очень нравилось, как там относятся к сотрудникам, как сотрудники относятся друг к другу. Молодой коллектив. Ситуации  в работе, которые я видел только по телевизору. Но спустя десять месяцев АФК «Система» решила создать собственный проект. Мне предложили заниматься управлением бизнеса, а это очень сильный наркотик для молодого специалиста. Очень не хотелось уходить из News Outdoor, потому что эта компания стала моей альма-матер, она перевернула мой взгляд на профессию, да и вообще на жизнь. Как рекламщик и как менеджер я сформировался именно благодаря News Outdoor. Однако я покинул эту компанию, потому что мне показалось, что мое новое место работы более перспективное.
Там я провел три опять же счастливых года. Я дослужился до должности заместителя генерального директора, потом стал генеральным директором. Генеральным директором меня сделали только потому, что проект шел к банкротству и бразды правления решили отдать кому-нибудь молодому. Мне же к тому времени удалось селекционировать свои собственные кадры, «зажечь» их, сориентировать их так, чтобы мы двигались с ними в одном векторе. У нас, по сути, не было особенной градации между директором и рядовыми сотрудниками. Нас было сорок и у нас были очень  теплые отношения. И я считаю, что залог успеха был именно в этом. Сейчас все эти люди работают кто где, но до сих пор когда встречаемся, обуревает ностальгия. За год мы сделали из убыточной компании прибыльную, в три раза увеличили обороты, первый раз за историю проекта появилась прибыль. Было много интересных проектов. Мы осваивали принципиально новые технологии. Был драйв. Как только у нас все стало получаться и появилась прибыль, на компанию снова обратили внимание акционеры. Стали вмешиваться в оперативное управление, чего делать категорически нельзя. Возникли конфликты между менеджерами и акционерами. Пришлось хлопнуть дверью. И дело было не в деньгах, а в проблеме самореализации. На пороге расставания с ТВ-Проектом, мне поступило предложение. В итоге, через месяц, в конце марта 2006 года, я оказался в Мосгоррекламе и возглавил продажи. Еще через пару месяцев меня назначили первым заместителем генерального директора. Мне вскружили голову масштабы бизнеса этой компании и те очень специфичные узконаправленные продукты, которыми она занимается: это и афишные стенды, и перетяжки, и оформление города. Более тысячи человек сотрудников. Это была реальная возможность попробовать себя в действительно серьезном деле. Прошло 14 месяцев и наши продажи очень серьезно опередили плановые показатели. Но я считаю, что главным прорывом за год стало то, что мы смогли за короткий срок добиться серьезных успехов в формировании уникальной корпоративной культуры. Оглядываясь назад, я вижу то, насколько сильно изменились люди у нас в Департаменте. И мне очень сильно нравится то, что из себя представляет сегодня коллектив. Он имеет самые высокие шансы стать по-настоящему сплоченной командой.

А.Е.: Как же ты смог так быстро освоится в новой компании? Ведь сотрудников там – около тысячи человек, там свой установленный уровень отношений, общекорпоративный менталитет…

Д.П.: Да, компания со своим фирменным почерком и собственным лицом. Было непросто. Существует МосГорРеклама с 1935 года. Это компания, которая многие десятки лет была государственной. И которая из поколения в поколение прививала сотрудникам эту некую «государственность» со всеми вытекающими отсюда последствиями, как то например особое почитание начальника. И конечно привнесение в деятельность компании новых стандартов управления и маркетинга стало серьезным потрясением для сотрудников. Взять хотя бы банальный пример: автоматизация процессов. Персоналу сложно было перестраиваться. У порядка 90% людей внедрение новых технологий вызывало отторжение. Особенно тяжело пришлось людям старшего поколения. К настоящему моменту все сотрудники адаптировались и восприняли изменения, и им уже невозможно представить, как можно по-другому заниматься этим бизнесом. Конечно, внедрение новых технологий положительно сказалось и на росте продаж. Мы замахнулись на святая-святых - начали осторожно перестраивать дилерскую систему, которая вообще не позволяла вести активные продажи, заниматься активным маркетингом и развитием продуктов. В итоге, сейчас мы являемся стратегическими подрядчиками практически у всех международных сетевых агентств. И при этом сумели с минимальными потерями для дилеров серьезно усовершенствовать продажи и развить собственные конкурентные преимущества. Мы беремся за все креативные проекты, потому что чем креативнее проект, тем он интереснее.

А.Е.: Но ты все же расскажи поподробнее о том, как тебя приняли в новом коллективе.

Д.П.: Мне сложно сейчас  говорить о том, как люди тогда оценили мой приход. Я начал с того, что собрал всех менеджеров и рассказал им о себе: что я человек с военным прошлым, что я юрист, журналист, управленец и продажами на глубоком уровне никогда в своей жизни не занимался. Тем более перетяжками. Я им откровенно заявил, что это я у них буду учиться, а не они у меня. И что все, что я  могу сейчас – это грамотно выстроить отношения с клиентами, распределить усилия сотрудников и наладить каналы коммуникации, хотя в общем-то они уже были в основе своей заложены самой системой. Все это нужно было, безусловно, «причесывать» и адаптировать.  Из 70 человек менеджеров Департамента продаж у нас 62 девушки и все на подбор красавицы. Я не знаю, где наш HR-отдел находит таких красивых сотрудниц. Так что первое время я просто не знал, как работать, не обращая постоянного внимания на их красоту. Мне и теперь это удается с трудом. Главное, что я не претендовал на звание всезнайки и не боялся спрашивать. Я же в свою очередь мог рассказать своим коллегам те вещи, о которых в рутине они иногда забывают. Ну, например, о сущности продаж. Ведь главная цель рекламы – это увеличить продажи. Надо быть лучшим в своей нише. Как это сделать? Надо больше с людьми разговаривать. Они часто говорят очень дельные вещи. В отличие от меня они не ограничены корпоративными стереотипами. Поэтому я люблю брать на работу людей, которые вообще никогда до прихода к нам не были связаны с рекламой. Однако когда ко мне приходит новый сотрудник и спрашивает, как ему продавать и где взять клиентов, я иной раз начинаю сомневаться: того ли человека я взял на работу. Потому что менеджер – это, прежде всего, управленец. Он управляет ситуацией, а не ситуация управляет  им. Он должен сам сгенерировать хотя бы одну идею. И если он не способен даже на это, то вряд ли от него можно ожидать каких-то выдающихся результатов. Так как бизнес розничный, каждая клиентская заявка (я говорю сейчас о сегменте перетяжек) – это не только возможность развить собственный профессионализм, это еще и твой доход. У тебя должны быть ответы на все вопросы, которые клиент тебе может задать. И если сотрудник сам себя не развивает, значит, ему нужно попробовать себя в каком-то другом качестве. Функции управления и продаж в особенности, очень связаны с психологией.

А.Е.: У тебя правда из 70 менеджеров 62 девушки?

Д.П.: Ну да. Так бизнес во всем мире держится на женщинах. Знаешь, какие они креативные?  Они мне такой подарок на День рождения организовали! Вызвали во двор. Там у нас клумба с деревьями. Вырыли яму. Поставили ведро воды. Лопату. Стоит сирень махровая. На ней табличка: «Сирень махровая обыкновенная, посажена Першиным 7 мая 2007 года». Табличка эта стоит там и по сей день. На прошлый День Рождения мне подарили огромный вазон с цветком. Во всех книгах написано, что он должен цвести  один раз в год.  Но в этом коллективе цвете два раза в год.

А.Е..: Скажи, у тебя же обширная клиентская база. Как ты все успеваешь?

Д.П.: Знаешь, у меня сотовый телефон разряжается еще до обеда. Потом я вставляю второй акомулятор, и мне его хватает до вечера. Ведь если клиент звонит тебе, а не менеджеру, то он уверен в том, что его проблему можешь решить только ты. Это такой клиентский подход – общаться со своими клиентами непосредственно. И если тебе лень общаться с ними, если ты отсылаешь клиента к сотруднику, ниже себя по рангу – это катастрофа. Можно  сразу писать заявление об уходе. Это антиреклама компании, это антибрендовое поведение.  Это то, чего я никогда не позволяю себе делать. Потому что если уж на клиента нет времени, то на что оно есть?

А.Е.: А сколько у тебя клиентов?

Д.П.: Их очень много! 1500-2000 документов с клиентами мы оформляем ежемесячно.
 Для этого у нас в Отделе документооборота работает 14 сотрудников. Но они все равно не всегда успевают справляться в сезон.

А.Е.: Расскажи о своем ритме жизни. Остается ли у тебя время на друзей. На общение с людьми?

Д.П.: Сейчас в этом плане очень помогает Интернет. Ест такой сайт  www.odnoklassniki.ru. Через этот сайт я нашел очень многих людей, с которыми учился и в Суворовском, и в военном училище. Многие из тех, с кем я учился в Суворовском, сейчас полковники. Мы очень редко, но встречаемся. Традиционно это происходит второго февраля с одноклассниками, а в октябре с теми, с кем я вместе учился в Суворовском. Однако ни одного человека из тех, с кем учился, с которым бы поддерживал постоянные отношения, не осталось, к сожалению. Вернее один. Но зато какой! Человек – интрига. С ним не соскучишься. Кстати, встретились с ним случайно по работе аж через 11 лет после окончания школы. Мне его привели знакомить, как с человеком, который может решить одну мою служебную проблему! Мы долго смеялись увидев друг друга. Посредник был в шоке . А вообще, всех своих друзей я приобрел уже после того, как ушел из армии. Это те люди, с которыми  я работал, друзья друзей, ставшие в последствии и моими друзьями  тоже. Я вообще считаю, что люди сходятся не потому, что имеют общие интересы или взгляды на жизнь, а потому, что обладают неким общим чувством юмора.  Общее чувство юмора исключает из общения людей потребительское отношение. И если они вместе и откровенно смеются над одними и теми же шутками,  то они друзья, что называется, не разлей вода. Юмор – самый главный и эффективный канал коммуникации. То есть, если  смеются над твоими шутками, значит тебя понимают.

А.Е.: Расскажи, как проходят у тебя выходные?

Д.П.: Чаще всего на даче, в деревне Бобры. Это на границе Владимирской и Московской области.  К тому же, я фанат кино. Поэтому на досуге смотрю фильмы. И дома, и в кинотеатрах. Зимой мы на дачу, конечно, не ездим. Зимой я на лыжах люблю кататься, встречаюсь с друзьями. Хотя работаю я в таком ритме, что на отдых остается все меньше и меньше времени. Единственное серьезное увлечение – это фотография. Раньше, как наверное и все начинающие фотолюбители, я гонялся за всеми бабочками, муравьями и красивыми цветочками на даче. Теперь, спустя шесть лет увлечения фотографией, меня тянет на живые образы: лица людей, эмоции, непостановочные (случайные) жизненные ситуации. Самое прикольное - фотографировать детей, их мимику и жестикуляцию. Это самая благодарная и профессиональная натура для фотографа. Они все гениально красивые и уникальные модели.

А.Е.: А телевизор смотришь?

Д.П.: Да, смотрю. В основном смотрю НТВ плюс. Люблю, когда по каналу «Ностальгия» показывают старые выпуски программы «Время» и прогнозы погоды 20-ти летней давности. Но это наверное проблема возраста – любовь к старому. Так и с музыкой. Мало что из современной музыки мне нравится. Слушаю в основном музыку старого или спокойного формата. Очень люблю Антонова, Любэ, например. Сам заядлый караошник. Очень люблю современные обработки старых песен. Лепса люблю слушать, но еще больше смотреть, как он исполняет. Очень искренно, неформатно и эмоционально. Еще, если говорить о досуге, я просто помешан на кухне. Вернее на еде… Для меня вкусно поесть – наиглавнейшая из всех физиологических  потребностей.

А.Е.: Ну и последний, стандартный вопрос, что ты будешь делать через 20 лет?

Д.П.: Это конечно очень долгий срок, но я считаю, что ты можешь заниматься бизнесом пока тебе это интересно. На каждом управленческом посту у тебя наступает насыщение, когда ты уже в той или иной мере реализовал все свои идеи. И нужно двигаться дальше, чтобы присутствовал какой-то постоянный интерес. Ты наверное должен быть владельцем собственного  бизнеса. Я думаю, что в перспективе 20 лет я как-то буду двигаться в этом направлении.