Детская болезнь левизны в российском современном искусстве. Репортаж с выставки революционеров

Выставка «Сделано» - это два панно в духе конструктивизма, изображающие вооруженных граждан (аппликация из фанеры)

и один рисунок как бы граффити по бумаге, наклеенной на стену.

Идея сформулирована в коротеньком, в четыре строки, пресс-релизе: «Выставка «Сделано» - это призыв к мятежу. Мы приглашаем всех зрителей взять на вооружение результаты наших художественных экспериментов и начать действовать самим. Противопоставим культурной меланхолии партизанскую войну мятежного субъекта!»

Чтобы «начать действовать самим», зрителям предлагается, уходя из галереи, прихватить с собой обмотанный скотчем боекомплект, состоящий из красной банки алко-энергетика Red Devil, баллончика с красной краской, красной пачки Marlboro - сигарет угнетенных американских ковбоев; и самой дешевой, пролетарской зажигалки.

Смысловой центр экспозиции - цитата из статьи Ленина «Марксизм и восстание», переписанная на стену Давидом Тер-Оганяном (это может показаться странным, но он тоже в красном).

Короче, Ленин, со слов Маркса, утверждает, что восстание – это искусство. А левый художник слышит, что искусство – это восстание. Вот, собственно, об этом и выставка. Искусство – это сублимация насилия, это интеллектуальный бунт, бескровный мятеж, плохие, неудобные парни. Но не с пистолетами и винтовками, а с баллончиками красной краски. Поэтому человек на рисунке-граффити, изображенный в масштабе 1:1, выводит слово REFORM, а не «Смерть жидам!» И «Красный дьявол» у него не в душе и не в вороненом стволе, как у парней с противоположной стены, а в баночке с энергетиком - как джин в лампе. По крайней мере, пока.

Приятно также, что цитата из кровопийцы Ленина воспринимается художниками как абстрактно поэтическая, а не конкретно политическая. Об этом рассказала Александра Галкина.

По понятиям

Нетрудно догадаться, почему левые идеи всегда привлекали и привлекают художников - риторика левых выглядит ярче, эффектнее, выигрышнее.

Правые говорят: равенства нет ни в чем, даже в стартовых условиях. И это нормально. Если ты недостаточен – погибни, уйди на дно. Почему общество должно тебя оттуда вытаскивать? Вроде бы закон джунглей. Но при этом правый вектор, поскольку он направлен на защиту интересов собственника, дал цивилизации такие ценности как законность, либерализм, неприкосновенность и свобода личности. Но в благополучном обществе, где эти ценности уже устоялись, правая идея скучна для художника.

Другое дело левая. Она окутана героизмом, романтикой. Кроме того, она звучит гуманистичнее, особенно для маленького человека - демократия, равенство, социальные программы, большой налоговый гнет для богатых. В левом дискурсе благо – все то, что уравнивает и защищает. Оборотная сторона такого устройства общества – нивелирование всего под среднестатистического человека, а также паразитизм на социальных программах. Метафора абсолютизированного левого рая – волк с подпиленными клыками везет телегу, в которой, развалясь, балдеют разжиревшие на пособиях, обкуренные зайцы.

В общем и целом

Как бы то ни было, современное искусство, в том виде, как оно сформировалось после революционных событий 68 года, в своей основе левое. При этом его левизна, возникшая как протестная реакция на сытую буржуазность западного общества, там была вполне естественным актом очищения, а вот в России выглядит довольно странно. Ведь и сытой буржуазности у нас пока маловато, и опыт совка, казалось бы, должен был сработать как прививка.

И тем не менее, как только пал коммунистический режим, enfant terrible российского современного искусства Анатолий Осмоловский тут же присягнул на верность левым идеям. И не он один. Левое крыло российского современного искусства включает такие известные имена, как Авдей Тер-Оганян, Дмитрий Гутов, Илья Будрайтскис, Алексей Булдаков, Иван Бражкин и др.

Когда тридцатилетнему организатору нынешней выставки Давиду Авдеевичу Тер-Оганяну было 17, он принял участие и даже пострадал в одной из самых громких акций, организованных Анатолием Осмоловским. Тогда, в мае 98-го, в честь 30-летия революции 68 года группа современных художников забаррикадировала картонными коробками улицу Герцена, ныне Большую Никитскую, и потребовала «Каждому из участников акции по 1200 долларов ежемесячного жалованья», «Полную легализацию всех наркотиков» и «Безвизовый и бесплатный проезд по всему миру».

Требования были настолько карнавальны и утопичны, что остро выявляли безобидную сущность левого мятежа современного художника – это абсолютно бескорыстный и бесполезный революционаризм, мятеж как самоценность, как образ жизни, состояние души.

Поэтому не удивительно, что в нынешней выставке на Винзаводе Давид Тер-Оганян и Александра Галкина не разъясняют, за что и против чего «мятежному субъекту» нужно начать «партизанскую войну». А требование реформ, написанное на стене нарисованным персонажем-граффитистом, едва ли не так же утопично, как требование «полной легализации всех наркотиков», или требование честных президентских выборов в 2012 году.

Автор: Галина Данилова