Исследование: Как ругаются матом российские СМИ

Закон «Об административной ответственности за изготовление или распространение продукции средств массовой информации, содержащей нецензурную брань», стремительно принят в трех чтениях Госдумой, 27 марта 2013 года утвержден Советом Федерации, и 08 апреля подписан президентом РФ. Согласно новому акту штраф для граждан составит от 2 тыс. до 3 тыс. руб., для должностных лиц — от 5 тыс. до 20 тыс. руб., для юридических лиц — от 20 тыс. до 200 тыс. руб. Сам предмет административного правонарушения подлежит конфискации. Как пояснил один из авторов законопроекта Сергей Железняк, в случае печатного СМИ речь пойдет о конфискации тиража издания. В случае интернет-СМИ конфисковать предполагается носители информации.

Есть ли поводы для столь высоких штрафов, как обстоят дела с ненормативной лексикой в публикациях столичных и региональных изданий, и кто именно должен нести ответственность за распространение «нецензурной брани» изучила с помощью собственной системы медиапоиска и анализа СМИ компания Public.ru.

В качестве поисковых фраз в исследовании использовались самые популярные табуированные формы четырех слов, обозначающих: женщин «легкого поведения», мужские и женские репродуктивные органы и нецензурное обозначение акта любви. Учитывались публикации за период с января 2010 по апрель 2013 года из фондов Public.ru (более 4600 газет, журналов, информагентств и интернет-СМИ).

Что написано пером…
В 2010-2013 году перечисленные нецензурные выражения чаще всего встречаются на страницах журнала «Коммерсантъ-Власть» (17 публикаций), газеты «Новая газета» (10 публикаций) и приложения «Коммерсантъ-Weekend» (9 публикаций). В целом же упоминаемость бранных слов в традиционной прессе весьма низкая даже у лидера рейтинга журнала Коммерсантъ-Власть - в среднем лишь каждый 10 выпуск этого еженедельника был бы изъят в соответствии с буквой нового закона.

Среди интернет-СМИ первенство по использованию ненормативной лексики в опубликованных материалах за последние 3 года держат: Openspace.ru - 150 публикаций (закрыт в феврале 2013г.), Chaskor.ru - 67 публикаций и Grani.ru - 65 публикаций. Характерные особенности интернет-журналистки делают эти цифры на порядок выше в сравнении с традиционной печатной прессой. Однако, по мнению экспертов, главным рассадником непарламентских выражений сейчас являются соцсети, твиттер и блогосфера. Тем не менее, как следует из закона, за нецензурщину будут отвечать только те ресурсы, которые официально зарегистрированы как СМИ.

«Заметьте! Не я это предложил…»

Ненормативная лексика нередко «звучит» в опубликованных СМИ отрывках литературных произведений, причем как классиков, так и современных авторов (Барков, Пушкин, Маяковский, Сорокин, Шнуров, Алешковский, Летов и т.д.), фрагментах театральных диалогов или исторических документов (например, XV века). Современное искусство и протестное движение также не обходятся без «крепких выражений», в материалах СМИ цитируются нецензурные названия арт-объектов, художественных инсталляций и флеш-мобов, лозунги протестных мероприятий и гражданских акций. Отдельно нужно отметить авторские материалы в прессе о местах заключения, где обильное употребление ненормативной лексики служит для иллюстрации особенностей мироустройства.

Однако, наиболее часто табуированные лексические формы встречаются в СМИ непосредственно в прямой речи респондентов, в том числе депутатов, министров, чиновников. Политики и парламентарии, не стесняясь, применяют ненормативную лексику в собственных блогах, твиттере, «при выключенной кнопке», а иногда их не останавливают и официальные мероприятия. За последние 10 лет публично блеснули своим знанием ненормативной лексики руководитель фракции ЛДПР Владимир Жириновский (неоднократно), депутат Госдумы от ЛДПР (на момент произнесения фразы) Сергей Абельцев, спикер Госдумы Сергей Нарышкин, депутат-оппозиционер Геннадий Гудков, единоросс Александр Хинштейн, вице-премьер правительства РФ Дмитрий Рогозин, полпред президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Хлопонин и даже диакон Андрей Кураев. В 2013 году также успели отметиться непарламентскими выражениями вице-спикер Заксобрания Санкт-Петербурга единоросс Сергей Анденко, министр образования и науки РФ Дмитрий Ливанов, начальника уральского регионального центра МЧС Юрий Нарышкин. Надо отметить, что в абсолютном большинстве казусных случаев СМИ смягчают или «запикивают» вылетевшее «крепкое словцо», заботясь о нравственности читателя и репутации власти.

Тем временем в истории противостояния СМИ и чиновников на почве употребления ненормативной лексики есть и обратный пример - в 2000 году редактор газеты "Арсеньевские вести" Ирина Гребнева была отправлена на пять суток за решетку по статье - хулиганство. Районный суд наказал ее за публикацию телефонных разговоров чиновников, которые активно использовали ненормативную лексику. Такой способ общения со СМИ вполне соотносится с мнением В. Жириновского, высказанным еще в 2003 году по поводу скандала с собственной нецензурной речью: «…не все можно обозначить красивыми русскими словами. Стыдно должно быть журналистам, которые подпольно снимали…", - тогда еще негодовал лидер ЛДПР.

В целом в 2010-2013 гг. наиболее яркий «нецензурный» след на страницах СМИ оставили:

— арт-группа «Война» с широко известной скандальной акцией "Х** в плену у ФСБ", состоявшейся в Петербурге 14 июня 2010 года;

— фотография избирательного бюллетеня с нецензурным выражением в адрес руководителей страны, за публикацию которого в 2011 году полетели головы топ-менеджеров журнала КоммерсантЪ-Власть;

— прапорщик Бойко с жемчужными бусами на руке, прославившийся непечатными обращениями к митингующим в июле 2010 года;

— скандальная акция группы Pussy Riot (2012), вызвавшая в СМИ шквал материалов, с нецензурными трактовками названия группы и нелестными отзывами в адрес ее участниц;

— колоритные цитаты из блогов чиновников, депутатов, а также известных блогеров Артемия Лебедева и Ольги Романовой, неоднократно цитируемых в СМИ;

— закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» (с сентября 2012 вступил в силу) и опубликованные в СМИ вместе с ним списки табуированной лексики, которая более не может звучать или должна «запикиваться» в эфире;

— и, наконец, сам «Закон о мате», откликом на который стала целая серия материалов филологического характера об истории происхождения «бранных слов» и подборок цитат публичных персон с нецензурной брань.

Даже беглый анализ публикаций дает понимание, что закон о наказании СМИ за использование мата является явно избыточной мерой - подавляющее большинство средств массовой информации и так избегает обсценной лексики. Скорее всего, принят очередной бессмысленный декрет по аналогии с законом «О защите детей от информации…», где реальная борьба с опасным контентом ограничилась графическими иконками со знаком +.