Евгения Завалишина: «Мы должны были дать хорошего пинка компании «Яндекс.Деньги»

Forbes 12 октября 2011

Forbes продолжает публиковать интервью с известными российскими интернет-предпринимателями и специалистами. На этот раз о том, как развиается рынок электронных денег, почему Paypal и Webmoney — не основные конкуренты «Яндекс.Денег» и как повлияло на компанию вступление в силу закона «О национальной платежной системе», рассказывает гендиректор «Яндекс.Денег» Евгения Завалишина.

Максим Спиридонов: Электронные деньги как средство платежа появились относительно недавно. Для кого-то они уже стали частью повседневной жизни, а кто-то, наоборот, предпочитает наличные, считая, что деньги лучше держать при себе. Таких людей, кстати, в России подавляющее большинство. Что ожидает в ближайшие годы электронные платежные системы, банковские карты, сами банки? Каким будет их возможный симбиоз? Об этом мы беседуем сегодня с генеральным директором компании «Яндекс.Деньги» Евгенией Завалишиной.

— Если пофантазировать и заглянуть лет на 15 вперед, каким вы видите будущее денег?

— Они останутся примерно такими же. Ведь деньги — это  условная штука, которая может иметь любую технологическую оболочку, но суть одна и та же — мы обмениваемся условной стоимостью. Гораздо интереснее, как будут выглядеть платежи, процесс обмена. Если говорить о платеже, то есть о передаче денег, то, по сути, лучшее, что можно с ним сделать — это убрать его, сделать так, чтобы его вообще не было. Идеальный платеж — это тот, которого нет. Как только продавец мне что-то предложил, а я согласна купить, в этот момент и должен проходить платеж. И мне для этого ничего не нужно делать.

— Иными словами, идеальный вариант — это вшитый в мозг чип?

— Я не возьмусь предполагать, каким именно должно быть технологическое решение, но мы пытаемся приблизиться к этому идеалу, насколько это возможно. Прочитать мысли человека мы не можем, но ведь и оформить платеж нажатием одной кнопки тоже несложно.

— Интересное будущее нас ждет. Как были созданы «Яндекс.Деньги»?

— «Яндекс.Деньги» были созданы вопреки моему очень настойчивому противодействию.

— Смелое признание. Как это было?

— Вообще «Яндекс.Деньги» были созданы в 2002 году, а я в то время занималась в «Яндексе» совсем другими вещами. Я отвечала за все сервисы «Яндекса». Мы должны были стать порталом №1. Я видела, что предлагаемый бизнес не имеет ничего общего с той моделью, по  которой живет «Яндекс». У «Яндекса» сервисы могут быть сколь угодно разнообразными, но в основе своей у них один и тот же принцип — «делать классный бесплатный сервис, на него привлекать аудиторию, продавать доступ к этой аудитории рекламодателям и получать деньги». Неважно, что вы конкретно делаете в отдельном проекте: поиск, почту, хостинг или маркет.

«Яндекс.Деньги» совсем про другое. Они про платежи, взимание комиссии, платные услуги. У них было мало общего с сервисами «Яндекса», и я считала, что не стоит этим заниматься. Но Аркадий Юрьевич Волож был настойчив. Он говорил, что этот сервис должен стать востребованным. И в 2002 году сервис «Яндекс.Деньги» был запущен.

— Первые годы «Яндекс.Деньги» развивались без вас. Что подтолкнуло Аркадия Воложа в 2006 году предложить вам должность генерального директора?

— Это надо у него спросить, но я полагаю, что подтолкнул наш предыдущий опыт совместной работы. Когда я работала руководителем всех проектов в «Яндексе», мне пришлось многому научиться. Он знал, что в этом смысле на меня можно положиться, что я приду, тщательно во всём разберусь, сделаю так, чтобы всё работало. По крайней мере, он знал, что в прошлый раз у меня получилось. Аркадий Юрьевич пришел ко мне и сказал: «Знаешь, есть такая штука. Она растет и развивается, но хочется ее упаковать».

— Когда вы пришли в «Яндекс.Деньги», сколько сотрудников было в штате? 

— Если посчитать количество людей, которые занимались этой задачей, то где-то 100-120. Точную цифру я не назову.

— А сегодня?

— Порядка 200. Мы старались не сильно расти. Я всё время говорю во множественном числе не потому, что я себя так уважаю, а потому, что я ничего не смогла бы сделать, если бы не мощная поддержка со стороны двух людей — Натальи Хайтиной, которая сейчас работает моим заместителем, и Семена Дадашева — нашего финансового директора. По сути, мы втроем должны были всё это разобрать на части, а потом собрать в единую компанию, дать ей понятную стратегию и придать хорошего пинка, чтобы она начала развиваться более интенсивно, чем до этого. Видимо, у нас это получилось.

— Сколько времени потребовалось, чтобы собрать единую команду?

— Больше года. У меня есть ощущение, что построить компанию с нуля было бы проще и быстрее. Я думаю, всем так кажется. Любой программист уверен, что гораздо быстрее написать код с нуля, чем поправить чужой.

— На кого вы в тот момент смотрели? На Paypal? На Webmoney?

— Смотреть тогда было особо не на кого. Тема электронных денег бурлила, были свободомыслящие программисты, которые считали, что надо успеть сделать правильные цифровые деньги, на которые государство не наложит свои лапы. Paypal и Webmoney это сделали первыми.

Paypal был совсем не похож на то, что было у нас. Они работали с безналичными деньгами пользователей, а нашей первой и главной задачей была оцифровка наличных, которые был на руках у населения. Заманить к себе пользователей и вынудить их открыть кошелек — это ерунда. Гораздо труднее заставить человека пополнять его и это была самая главная проблема, с которой мы боролись в течение последующих 10 лет.

Мы развивали сеть пополнения. Тогда были распространены скретч-карты, которые нужно было поскрести, чтоб стереть защитный слой, и увидеть код, который нужно ввести в кошелек. Примерно такие же карточки в тот момент использовали мобильные операторы. Тогда это был типичный и понятный пользователю способ пополнения счета. Сейчас, к счастью, люди потихоньку начинают использовать безналичные каналы. Это нас очень радует!

— Вы как руководитель одного из важнейших игроков в этом сегменте кого видите своими главными конкурентами? Webmoney? Qiwi?

— Любой из нас на этот вопрос ответит, что главный конкурент — это наличные. Давайте посмотрим на то, что традиционно называется электронной коммерцией в понимании прошлого века. Например, когда мы в интернете выбираем холодильник, и нам его привозят домой. В этой электронной коммерции больше 90% сделок оплачивается наличными при доставке. Вот они конкуренты!

— Рынок настолько велик, что о конкуренции говорить нет смысла?

— Зачем мне биться за то, чтобы переманить человека, которому на сегодняшний день больше нравится Qiwi, если гораздо больше пользователей можно переманить с наличной оплаты.

— Почему тогда не организуются совместные рекламные акции в рамках ассоциации «Электронные деньги»?

— Бесполезно людям что-то пропагандировать на потребительском рынке. Туда надо выдавать предложения, от которых будет сложно отказаться. Тогда люди сами их будут продвигать. Вместо того, чтобы заниматься рекламными акциями, мы занимаемся развитием сервисов. От того, что Qiwi, Webmoney и другие достучались до пользователей, объяснили им, что электронный кошелек — это прикольно, я тоже немного выигрываю. Пользователь уже поверил, а, значит, у меня есть шанс доказать, что мой кошелек лучше.

— Получается, что вопрос в том, за чьи деньги проводится ликбез, кто обучает владению первым кошельком, а потом ведется борьба за компетентного пользователя?

— Можно и так сказать. В этом случае есть налог на лидера. Лидер учит рынок, и все этим пользуются. Зато лидер имеет бонус, потому что он первый.

— Как делится рынок по охвату клиентов? Какой процент имеют «Яндекс.Деньги», Webmoney, Qiwi?

— Если мы посмотрим на пользователей, которые имеют кошельки, то сложно назвать их количество, потому что внутренняя статистика у всех разная. Мы попытались собрать внешние данные и попросили TNS провести исследование. По нему получается, что у нас порядка 60%, за нами идет Webmoney, а потом небольшая, но довольно быстро растущая доля Qiwi.Кошелька.

— Из этого следует, что лидер рынка — это вы?

— Этого рынка, да. Если мы возьмем рынок мобильных платежей, то мы очень далеки от первых мест.

— Какие платежи доминируют в «Яндекс.Деньгах»?

— Поскольку мы цифровые клиенты, наши преимущества раскрываются в цифровой среде. Если вам всё равно нужно доставить товар, то вы с очень большой вероятностью предпочтете наличные. Зато если вам ничего доставлять не надо и мы говорим о чем-то виртуальном, то наша доля максимальна. Наши целевые вещи — услуги, оказываемые через интернет, например, онлайновые игрушки, социальные сети, хостинги, «Скайп». Мы для «Скайпа» являемся самым большим партнером в России.

— Какие у вас обороты на сегодня? Назовите цифры, которые не являются секретными.

— На сегодня в системе около 9 млн счетов. К сожалению, мы не все цифры можем назвать, потому что многие из них требуют аудита прежде, чем быть объявленными. Каждый день у нас открывается порядка 8000 новых счетов. В день мы проводим больше 80 000 платежей, не учитывая пополнения.

В нашей рекламной системе «Яндекс.Директ» компании обычно платят через расчетный счет. Частным лицам это особо не нужно. Мы всегда знали, что обеспечиваем 12-13% их выручки, но недавно мы посчитали другую цифру. Мы выяснили, что  действительно обеспечиваем 12-13% выручки, но оплачиваем чуть больше 50% выставленных счетов. У нас очень маленькие платежи. То, за что мы отвечаем, — низший кусочек спектра. Это наша основная ниша, этим мы и занимаемся.

— Поговорим о безопасности электронных платежей. Наиболее мощная защита у Webmoney, что иногда вызывает недовольство и иронию пользователей электронных кошельков. У вас всё значительно проще. Это значит, что менее безопасно?

— Нет. В PayPal еще проще.

— Я активно пользуюсь PayPal, поэтому могу сказать, что там так же, как у вас.

— Еще проще, потому что они работают с электронной почтой. Мы в этом смысле подстраховываемся от фишинга и не делаем этого. Мы же понимаем, что системы не взламывают. Нас никогда не взламывали, и, насколько я знаю, у наших коллег тоже никогда систему не взламывали. Это очень сложно, и этого никто никогда не делает. Все стараются атаковать пользователей, например, заслать трояна, который украдет пароли.

Решение, которое нам кажется стратегически более привлекательным — другое. Оно говорит о том, что человеку сложно отличить мошенничество. Но если ты находишься внутри системы и смотришь на транзакции как на массу, и ты видишь, что с ними происходит, у тебя гораздо больше возможностей научиться понимать, какая из этих транзакций похожа на мошенническую, а какая нет. Мы не пытаемся научить пользователя защищаться самостоятельно, потому что это бесполезно. Пользователя это не интересует, он просто хочет за что-то заплатить. Мы с вами помним, что идеальный платеж — это, когда ничего не нужно делать, поэтому предлагать ему что-то сложное бессмысленно. В лучшем случае он проведет платеж, в худшем — меры не будут работать.

— Как вы, просматривая транзакции, можете защитить пользователя?

— Это самообучающиеся системы. Они строят гипотезы о том, что некоторые транзакции подозрительные и могут оказаться мошенническими. Транзакция, которая является подозрительной, блокируется. Я не готова рассказывать технологические детали, в том числе и потому, что они секретные. Если рассказать мошенникам детали того, как именно мы блокируем мошеннические транзакции, они будут очень рады.

— Робот, анализирующий транзакции внутри «Яндекс.Денег», способен вычислять мошенническую транзакцию?

— Мы можем построить гипотезу, что с определенностью вероятностью эта транзакция мошенническая. Например, если она похожа на другие мошеннические транзакции, которые когда-то были.

— В сентябре этого года был принят федеральный закон «О национальной платежной системе». Что  изменится  в жизни людей в связи с его принятием?

— Пользователи могут спокойно продолжать пользоваться электронными деньгами, потому что для них ничего не изменится. Изменятся некоторые формулировки в наших офертах, чтобы на уровне текста соответствовать закону, изменятся некоторые условия наших договоров с партнерами и контрагентами и появится надзор Центрального банка. Теперь люди могут считать, что им гарантирована дополнительная подстраховка — контроль со стороны ЦБ.

При всём этом я не считаю, что до этого были какие-то существенные риски. Этот рынок построен на доверии, и репутация здесь очень многое значит. Если какой-то небольшой банк в городе Вятке обидит своего клиента, скорее всего, другие клиенты банка в этом городе об этом ничего не узнают. Если «Яндекс.Деньги» обижают своего пользователя, другие об этом узнают очень быстро, потому что есть блогосфера и Twitter. Это очень прозрачная ситуация. Следовательно, для нас и наших коллег репутационные риски в некотором смысле гораздо важнее, чем возможные взыскания со стороны регулятора.

— Означает ли это, что электронные платежи отныне стали легитимными в России, не будучи таковыми ранее?

— Компании, которые работали на этом рынке, на слуху. Они никуда не прячутся, они сидят в офисах и работают, вряд ли бы они стали это делать на незаконных основаниях, и вряд  бы им удалось это делать так долго.

— Известно, что практически всегда для юридических лиц работа с электронной наличностью — это серые схемы.

— Нет. Я могу объяснить, как устроена работа с электронной наличностью. Мы просто заключаем договоры, никакой электронной наличности юридическое лицо не видит. Все платежи, которые мы принимаем в пользу «Скайпа», мы собираем и отправляем «Скайпу» на расчетный счет. Это было прозрачно и до закона, но в силу отсутствия единообразного описания процесса, каждая платежная система изобретала громоздкую схему работы, которая бы соответствовала действующему законодательству.

— Вы не раз говорили о банках. Как сегодня строится ваше партнерство с ними? Я знаю, что у вас с Альфа-банком очень плотная дружба.

— Наше партнерство с банками устроено очень хорошо, потому что банки, особенно наиболее продвинутые из них, в том числе Альфа-банк, понимают, что «Яндекс.Деньги» — это популяризатор. Я говорила, что наша основная задача — научить людей пользоваться безналичными деньгами, в этом смысле мы играем на руку банкам. Те потоки, которые мы обезналичиваем, всё равно проходят через банк. Повышение доли безналичных расчетов в их интересах.

— А что касается банка, который вы собираетесь или не собираетесь покупать?

— Вы очень правильно сформулировали. Мы собираемся или не собираемся (смеется). Как было сказано выше, вступил в силу закон о «Национальной платежной системе». В течение ближайшего года мы должны привести свои действия в соответствие с его требованиями. Требования заключаются в том, что электронными деньгами должна заниматься кредитная организация. Что это значит? Это значит, что мы можем самостоятельно получить лицензию нового типа кредитной организации, которая будет регулироваться упрощенно и которая может заниматься только электронными деньгами. Этот сценарий понятен для нас. Мы никогда не собирались давать кредиты, и для нашей деятельности такого рода кредитной организации будет достаточно.

Одновременно с этим не исключена и покупка банка. Почему? Мы понимаем, что это достаточно специфическая деятельность, и наличие готовой, компетентной и дееспособной команды важно. У нас нет никакого интереса к лицензии или возможности давать кредиты. Мы хотим получить дееспособную банковскую команду.

— Будем заканчивать. Евгения, если есть, что добавить, как резюме нашей беседы, то прошу.

— Сейчас один из самых интересных вопросов в мире электронных платежей связан с оцифровкой денег. Например, в Британии сейчас активно обсуждается вопрос введения цифровой банкноты. Хотим ли мы настолько лишить наши транзакции анонимности? Готовы ли мы сообщать всему миру, что, где, когда и как мы покупаем? Это философский вопрос. Я не знаю  на него ответ, но мне очень интересно, что же в итоге будет.