03 Декабря 2008 | 00:00
"Мировой финансовый кризис отразился на состоянии самых богатых людей"
Интервью с директором по продажам и маркетингу Grosvenor House JW Marriott Hotel Говардом Хартли
Люксовые бренды первыми ощущают на себе влияние нестабильной экономической ситуации: потребители, ограниченные в средствах, начинают экономить на предметах роскоши. В то же время сеть Marriott International именно этой осенью открыла отель своей самой высокой категории в Лондоне — Grosvenor House JW, который стал самым большим гостиничным объектом класса люкс в британской столице. О перспективах развития дорогих отелей в сегодняшнем мире, о том, на чем экономят постояльцы и стоит ли ждать открытия JW в России, РБК daily рассказал представитель Grosvenor House JW Marriott Hotel ГОВАРД ХАРТЛИ.
— Отель Grosvenor House разместился в здании с более чем двухсотлетней историей. Богатая биография здания помогает в гостиничном бизнесе? Дает ли его возраст какие-то бонусы?
— У каждого достоинства, к которым относится и история объекта, есть своя оборотная сторона. Всякое здание несет с собой шлейф прошлого, и люди, приезжающие к нам, знают, что у Grosvenor есть своя история, как у целого города. Когда-то тут была резиденция герцога Глостерского, а свое имя особняк получил в начале XIX века, когда его выкупил граф Роберт Гровенор. Отелем он впервые стал в мае 1929 года, и наши клиенты посещают то же здание, в котором когда-то жили Элла Фицджеральд и Жаклин Онассис. Неофициально Grosvenor House называют Гран-дамой Парк Лейн, и у него, как и у всякой дамы, есть множество интересных историй из прошлого.
— Что вы имели в виду, когда говорили об оборотной стороне этого достоинства?
— Возраст несет с собой и неудобства: здание, доставшееся нам, нуждалось в значительной реконструкции. Все, что мы делали, нужно было согласовывать с управлением по сохранению памятников старины. Утверждалась каждая мелочь. Из-за этого и процесс реконструкции занял очень много времени: обычно подобные работы в отеле продолжаются два-три года, в нашем же случае это длилось четыре с половиной года. Денег на нее также было затрачено рекордно много — более 100 млн фунтов стерлингов. Это самые значительные инвестиции, которые были вложены когда-либо в реконструкцию отеля в Лондоне, и потребовались они именно из-за того, что здание было историческое.
— На какой период был закрыт Grosvenor House для проведения реконструкции?
— А он никогда и не закрывался. Отель работал в ограниченном режиме, если можно так сказать, но принимал гостей постоянно. Нас можно назвать счастливчиками, ведь у нас была возможность проводить работы по секциям отеля, не мешая практически остальным частям здания. Поясню: можно делать горизонтальную или вертикальную реновацию — поэтажную или посекционную. Мы выбрали второй вариант, и она позволила нам не прекращать прием клиентов. Конечно, это не могло не отразиться на наших прибылях, ведь в течение почти пяти лет от 25 до 50% комнат было закрыто, к тому же мы постоянно должны были перемещать места общего пользования по всему отелю – временная рецепция, временный ресторан, но все прошло хорошо, и большинство гостей даже не знали, что параллельно в одной из частей здания идут какие-то работы. За все время реконструкции, наверное, пять или шесть гостей всего пожаловались на какие-то неудобства, шум.
— Кто является владельцем отеля? Marriott, если я правильно понимаю, управляет им?
— Сам Grosvenor House принадлежит королевскому банку Шотландии (The Royal Bank of Scotland). В 2004 году сеть Marriott подписала тридцатилетний контракт на управление отелем с возможностью дважды пролонгировать его еще на десять лет. Отмечу, что это не единственный опыт сотрудничества The Royal Bank of Scotland с Marriott: в управлении сети находится еще один объект, принадлежащий этому банку — Shelbourne Renaissance hotel, который также сделан на месте старого здания, построенного в Дублине в 1824 году. Renaissance — это тоже дорогой бренд из цепочки Marriott, но это не JW, который является брендом самой высокой категории у Marriott.
— Всегда ли для JW выбираются исторические здания?
— Это совершенно необязательно, хотя здание тоже имеет значение. JW — хорошо узнаваемый бренд, который известен во всем мире. Есть несколько основных характеристик, с которыми обычно связывают наш бренд. Во-первых, отель должен представлять культуру страны, в которой он находится, быть «репрезентативным», частью истории, в которую погружается наш гость. Помимо этого, существует определенный набор услуг, на которые наши посетители также всегда могут рассчитывать. Третье — это то, что мы называем «сдержанная роскошь»: это должно быть дорого и шикарно, но не навязываться, не быть приторным и не бросаться в глаза. Если вы хотите каких-то определенных ритуалов, связанных со статусом «отель класса люкс», помпезности, вам их, конечно же, предоставят. Но есть и такие гости, которые хотят жить в роскошном отеле, но так, чтобы им не досаждали этой роскошью. Им нужна более «теплая», более человечная и гостеприимная роскошь.
— Сейчас это самый большой отель de luxe в Лондоне? Насколько востребован такой номерной фонд в дорогом сегменте?
— Да, это действительно так. В Grosvenor House 494 комнаты и 74 апартамента — самое большое число во всем Лондоне, причем 21 из них президентский. По поводу востребованности вот что могу сказать: загруженность отеля в прошлом году, если смотреть по числу работающих комнат, составляла 76% по средней цене 220 фунтов стерлингов. Не знаю, у всех ли отелей в этом сегменте такая загрузка — мы все-таки в Лондоне являемся лидером, и групповые заезды, в том числе на различные деловые мероприятия, конференции, награждения, бывают именно у нас. Наши конференц-залы позволяют проводить грандиозные мероприятия, в том числе множество церемоний награждений и салонов, как, например, ежегодная церемония награждения Британской киноакадемии BAFTA, Салон искусств и антиквариата Mercury Music Award и еще множество других. Они могут разместиться в любой из гостиниц Лондона, но выбирают нас, ведь мы действительно лидеры рынка.
Вообще с таким количеством комнат мы должны выделяться на гостиничном рынке, мы просто обязаны быть конкурентоспособными не только в нише дорогих отелей, но и в групповом туризме — именно за счет этого мы можем закрывать наш номерной фонд. Если говорить о наших гостях, то обычно только 30% приезжают отдыхать и побродить по Лондону, большая часть — 70% — находятся в городе с деловыми целями.
— Насколько я знаю, в планах Marriott довести число отелей JW по всему миру до 60. Интересна ли в этом плане Россия?
— Говоря честно, я не знаю, стоит ли в планах развитие этого бренда в России. Здесь уже есть Ritz-Carlton и Courtyard — пока будут развиваться они, причем с акцентом на Courtyard. Европейская экспансия проходит именно под брендом Courtyard. Сейчас в Европе у нас всего два отеля JW — в Бухаресте и наш, в Лондоне.
Все-таки когда шла речь о развитии JW за пределами США, предполагалось сфокусироваться на Центральной Европе и Азии. Вполне возможно, что мы создадим JW в России, но когда это произойдет, не возьмусь предположить. В ближайшие десять лет будет строиться порядка 25 отелей, преимущественно в Индии и Китае — это два места, в которые наш люксовый бренд сейчас устремлен более всего.
— Почему JW сфокусирован именно на Азии?
— Думаю, основной момент, который привлекает Marriott там, — это количество людей. Не надо объяснять, что в Китае самое большое население в мире, в Индии также очень много тех, кто потенциально может жить в отеле нашей сети. Я не говорю, что россияне не могут себе этого позволить, у русских достаточно денег, я знаю. Но пока именно на Китай и Индию нацелен наш бизнес. Если же говорить о более отдаленном будущем, то Россия — это, конечно, развивающийся рынок, который стремится к самым высоким ставкам на рынке коммерческой недвижимости, в том числе в гостиничном сегменте. Пока США и Европа идут вниз, Россия поднимается все выше.
— Как отражается на сегменте дорогих отелей сегодняшняя финансовая ситуация?
— Мировой финансовый кризис, бесспорно, сказывается на всех сферах жизни и бизнеса. Что мы видим сейчас: большинство компаний отказываются от проведения масштабных мероприятий, празднеств, под которые они могли забронировать, к примеру, наш отель. Так, в конце года Grosvenor House обычно забронирован почти полностью. Сейчас же мы видим, что на тот же период мы получаем на 300 тыс. фунтов стерлингов меньше — это происходит не только из-за меньшего числа посетителей, а скорее не столько из-за этого: люди бронировали отель раньше, и пока мы могли не ощутить спада спроса, да и стоимость комнат с прошлого года выросла. Но уже сейчас видно, что гости меньше тратят на алкоголь, выбирают другую пищу, которая им обойдется дешевле, экономят. А это, конечно же, сказывается на нашем бизнесе. Мировой финансовый кризис отразился на состоянии самых богатых людей, и вслед за ними мы теряем наши прибыли. И мы не смотрим на все сквозь розовые очки и не надеемся, что кризис пройдет за год: думаю, это отнимет у нас два-три года, после которых всему бизнесу, всем отраслям еще придется восстанавливаться.
— Отель Grosvenor House разместился в здании с более чем двухсотлетней историей. Богатая биография здания помогает в гостиничном бизнесе? Дает ли его возраст какие-то бонусы?
— У каждого достоинства, к которым относится и история объекта, есть своя оборотная сторона. Всякое здание несет с собой шлейф прошлого, и люди, приезжающие к нам, знают, что у Grosvenor есть своя история, как у целого города. Когда-то тут была резиденция герцога Глостерского, а свое имя особняк получил в начале XIX века, когда его выкупил граф Роберт Гровенор. Отелем он впервые стал в мае 1929 года, и наши клиенты посещают то же здание, в котором когда-то жили Элла Фицджеральд и Жаклин Онассис. Неофициально Grosvenor House называют Гран-дамой Парк Лейн, и у него, как и у всякой дамы, есть множество интересных историй из прошлого.
— Что вы имели в виду, когда говорили об оборотной стороне этого достоинства?
— Возраст несет с собой и неудобства: здание, доставшееся нам, нуждалось в значительной реконструкции. Все, что мы делали, нужно было согласовывать с управлением по сохранению памятников старины. Утверждалась каждая мелочь. Из-за этого и процесс реконструкции занял очень много времени: обычно подобные работы в отеле продолжаются два-три года, в нашем же случае это длилось четыре с половиной года. Денег на нее также было затрачено рекордно много — более 100 млн фунтов стерлингов. Это самые значительные инвестиции, которые были вложены когда-либо в реконструкцию отеля в Лондоне, и потребовались они именно из-за того, что здание было историческое.
— На какой период был закрыт Grosvenor House для проведения реконструкции?
— А он никогда и не закрывался. Отель работал в ограниченном режиме, если можно так сказать, но принимал гостей постоянно. Нас можно назвать счастливчиками, ведь у нас была возможность проводить работы по секциям отеля, не мешая практически остальным частям здания. Поясню: можно делать горизонтальную или вертикальную реновацию — поэтажную или посекционную. Мы выбрали второй вариант, и она позволила нам не прекращать прием клиентов. Конечно, это не могло не отразиться на наших прибылях, ведь в течение почти пяти лет от 25 до 50% комнат было закрыто, к тому же мы постоянно должны были перемещать места общего пользования по всему отелю – временная рецепция, временный ресторан, но все прошло хорошо, и большинство гостей даже не знали, что параллельно в одной из частей здания идут какие-то работы. За все время реконструкции, наверное, пять или шесть гостей всего пожаловались на какие-то неудобства, шум.
— Кто является владельцем отеля? Marriott, если я правильно понимаю, управляет им?
— Сам Grosvenor House принадлежит королевскому банку Шотландии (The Royal Bank of Scotland). В 2004 году сеть Marriott подписала тридцатилетний контракт на управление отелем с возможностью дважды пролонгировать его еще на десять лет. Отмечу, что это не единственный опыт сотрудничества The Royal Bank of Scotland с Marriott: в управлении сети находится еще один объект, принадлежащий этому банку — Shelbourne Renaissance hotel, который также сделан на месте старого здания, построенного в Дублине в 1824 году. Renaissance — это тоже дорогой бренд из цепочки Marriott, но это не JW, который является брендом самой высокой категории у Marriott.
— Всегда ли для JW выбираются исторические здания?
— Это совершенно необязательно, хотя здание тоже имеет значение. JW — хорошо узнаваемый бренд, который известен во всем мире. Есть несколько основных характеристик, с которыми обычно связывают наш бренд. Во-первых, отель должен представлять культуру страны, в которой он находится, быть «репрезентативным», частью истории, в которую погружается наш гость. Помимо этого, существует определенный набор услуг, на которые наши посетители также всегда могут рассчитывать. Третье — это то, что мы называем «сдержанная роскошь»: это должно быть дорого и шикарно, но не навязываться, не быть приторным и не бросаться в глаза. Если вы хотите каких-то определенных ритуалов, связанных со статусом «отель класса люкс», помпезности, вам их, конечно же, предоставят. Но есть и такие гости, которые хотят жить в роскошном отеле, но так, чтобы им не досаждали этой роскошью. Им нужна более «теплая», более человечная и гостеприимная роскошь.
— Сейчас это самый большой отель de luxe в Лондоне? Насколько востребован такой номерной фонд в дорогом сегменте?
— Да, это действительно так. В Grosvenor House 494 комнаты и 74 апартамента — самое большое число во всем Лондоне, причем 21 из них президентский. По поводу востребованности вот что могу сказать: загруженность отеля в прошлом году, если смотреть по числу работающих комнат, составляла 76% по средней цене 220 фунтов стерлингов. Не знаю, у всех ли отелей в этом сегменте такая загрузка — мы все-таки в Лондоне являемся лидером, и групповые заезды, в том числе на различные деловые мероприятия, конференции, награждения, бывают именно у нас. Наши конференц-залы позволяют проводить грандиозные мероприятия, в том числе множество церемоний награждений и салонов, как, например, ежегодная церемония награждения Британской киноакадемии BAFTA, Салон искусств и антиквариата Mercury Music Award и еще множество других. Они могут разместиться в любой из гостиниц Лондона, но выбирают нас, ведь мы действительно лидеры рынка.
Вообще с таким количеством комнат мы должны выделяться на гостиничном рынке, мы просто обязаны быть конкурентоспособными не только в нише дорогих отелей, но и в групповом туризме — именно за счет этого мы можем закрывать наш номерной фонд. Если говорить о наших гостях, то обычно только 30% приезжают отдыхать и побродить по Лондону, большая часть — 70% — находятся в городе с деловыми целями.
— Насколько я знаю, в планах Marriott довести число отелей JW по всему миру до 60. Интересна ли в этом плане Россия?
— Говоря честно, я не знаю, стоит ли в планах развитие этого бренда в России. Здесь уже есть Ritz-Carlton и Courtyard — пока будут развиваться они, причем с акцентом на Courtyard. Европейская экспансия проходит именно под брендом Courtyard. Сейчас в Европе у нас всего два отеля JW — в Бухаресте и наш, в Лондоне.
Все-таки когда шла речь о развитии JW за пределами США, предполагалось сфокусироваться на Центральной Европе и Азии. Вполне возможно, что мы создадим JW в России, но когда это произойдет, не возьмусь предположить. В ближайшие десять лет будет строиться порядка 25 отелей, преимущественно в Индии и Китае — это два места, в которые наш люксовый бренд сейчас устремлен более всего.
— Почему JW сфокусирован именно на Азии?
— Думаю, основной момент, который привлекает Marriott там, — это количество людей. Не надо объяснять, что в Китае самое большое население в мире, в Индии также очень много тех, кто потенциально может жить в отеле нашей сети. Я не говорю, что россияне не могут себе этого позволить, у русских достаточно денег, я знаю. Но пока именно на Китай и Индию нацелен наш бизнес. Если же говорить о более отдаленном будущем, то Россия — это, конечно, развивающийся рынок, который стремится к самым высоким ставкам на рынке коммерческой недвижимости, в том числе в гостиничном сегменте. Пока США и Европа идут вниз, Россия поднимается все выше.
— Как отражается на сегменте дорогих отелей сегодняшняя финансовая ситуация?
— Мировой финансовый кризис, бесспорно, сказывается на всех сферах жизни и бизнеса. Что мы видим сейчас: большинство компаний отказываются от проведения масштабных мероприятий, празднеств, под которые они могли забронировать, к примеру, наш отель. Так, в конце года Grosvenor House обычно забронирован почти полностью. Сейчас же мы видим, что на тот же период мы получаем на 300 тыс. фунтов стерлингов меньше — это происходит не только из-за меньшего числа посетителей, а скорее не столько из-за этого: люди бронировали отель раньше, и пока мы могли не ощутить спада спроса, да и стоимость комнат с прошлого года выросла. Но уже сейчас видно, что гости меньше тратят на алкоголь, выбирают другую пищу, которая им обойдется дешевле, экономят. А это, конечно же, сказывается на нашем бизнесе. Мировой финансовый кризис отразился на состоянии самых богатых людей, и вслед за ними мы теряем наши прибыли. И мы не смотрим на все сквозь розовые очки и не надеемся, что кризис пройдет за год: думаю, это отнимет у нас два-три года, после которых всему бизнесу, всем отраслям еще придется восстанавливаться.
Еще материалы
Рейтинги