Герман Каплун

— РБК заявила об увольнении генерального директора компании Юрия Ровенского, и одновременно он объявил, что ушел из РБК сам. Насколько велика эта потеря для РБК?

— 25 июня я как председатель совета директоров компании принял решение о проведении заседания совета, в повестке дня которого значились вопросы прекращения полномочий Юрия Ровенского и избрания нового генерального директора компании. На следующий день он получил в письменном виде уведомление об этом, и мы с ним поговорили о том, какие в компании есть вакансии и какой пост Юрий мог бы занять. Мы договорились, что в понедельник мы продолжим это обсуждение. И даже свое увольнение он, как профессиональный пиарщик, попытался повернуть в свою пользу.

Необходимость смены генерального директора появилась достаточно давно. Когда рынок растет, противоречий в команде менеджеров обычно немного. А кризис — это время, когда все качества, как положительные, так и отрицательные, проявляются наиболее ярко. И сейчас, с нашей точки зрения, Юрий не является корпоративным игроком, он играет исключительно в самостоятельную игру. Нам, чтобы компания выжила и победила и вновь выросла, нужно единство всей команды.

Юрий всегда любил заниматься собственным пиаром, что было значимой частью его деятельности. Он в основном занимался внешним общением и отвечал за отдельные мероприятия. Ему позволялось этим заниматься, поскольку существовали положительные моменты в его деятельности. Но в ситуации кризиса все это стало совершенно неприемлемым. Сейчас мы считаем, что он не соответствует должности генерального директора и его деятельность мешает реальному бизнесу. И мы собирались найти для него должность, которая более всего соответствовала его реальному положению. Но он, видимо, нашел другой вариант.

— Члены совета директоров могут проголосовать до заседания, заочно. Вам известны предварительные итоги?

— Да. Большинством голосов генеральным директором компании выбрали меня.

— Это временная мера?

— Кандидатура генерального директора — это выбор акционеров. На самом деле, хотя нас обвинили в массе ошибок, но ведь были и огромные достижения. И это заслуга нынешней менеджерской команды. Той, которая была и сейчас остается в РБК. Мы — команда. Я ее возглавляю, но мы выступаем вместе. Мы руководили компанией давно, мы ее поднимали и растили, и мы будем продолжать это делать столько времени, сколько акционеры позволят нам это делать. Кто является в данном случае руководителем — не настолько принципиально. Мы можем делать какие-то рокировки внутри команды в зависимости от ситуации. Акционеры всегда могут переизбрать гендиректора, поэтому сложно говорить о сроке, который я пробуду на этом посту.

— Сейчас главная задача генерального директора РБК — способствовать скорейшей реструктуризации долгов холдинга. Что вы будете делать, чтобы ускорить этот процесс?

— Именно на этом мы сосредоточены. Очень разные позиции у акционеров, у кредиторов. Разное понимание ситуации, разный опыт. Многие привыкли иметь дело с более материальными активами, им непонятно, что медиакомпания — это принципиально иная структура, чем, скажем, завод. С заводом все ясно, у него можно забрать его материальные активы в качестве оплаты долга, а потом уже думать, что же с ними делать. В нашей ситуации это просто невозможно.

Разница с заводом еще и в том, что колебания его стоимости меньше, чем у медиакомпании. В кризис цена материального производства может упасть, скажем, в четыре раза. А у медиакомпании разница может составить десятки раз. В хорошей ситуации мы можем генерировать гораздо большую прибыль. В плохой, соответственно, у нас и убытки больше. Наш бизнес гораздо изменчивее.

Завод может простоять какое-то время, а потом его можно опять запустить. Здесь же простой означает остановку бизнеса с практически нулевой вероятностью восстановления. Поэтому мы прикладываем все усилия для того, чтобы понимание этого стало единым для наших кредиторов и акционеров. Чтобы на его основании был выработан и поддержан единый механизм реструктуризации.

Такой механизм уже есть. Но на кредиторов сильно давит предыдущий опыт, они просто не замечают нашей специфики. Если бы мы уже пришли к единому мнению в вопросе реструктуризации, мы бы давно уже поднимали стоимость компании, легко было бы привлечь дополнительное финансирование. На самом деле, не может идти речь о достойной цене компании, если не улажен вопрос с ее долгами. Любой профессиональный инвестор хочет понимать реальную стоимость кредитов. Пока существует десяток долговых инструментов с разными условиями, сроками, обеспечением и т.д., это невозможно.

Получается, что сейчас количество инвесторов, которые работают с РБК, несравнимо меньше, чем могло бы быть, условия, которые они предлагают, несравнимо хуже. Это плата за неопределенность, в которой сейчас находится компания. Поэтому принятие единого решения этого вопроса было бы весьма выгодно для всех и позволило бы кредиторам не дожидаться срока окончания той текущей реструктуризации, которую мы сейчас ожидаем. Она тогда завершится в более ранние сроки.

— Вы неоднократно говорили, что владельцы большей части долгов РБК согласны на единую схему реструктуризации. Есть ли подвижки в этом процессе?

— Это постоянный процесс. О том, сколько кредиторов поддерживают план реструктуризации, можно будет говорить только в момент подписания соответствующих договоров. Ведь любые заявления вроде тех, которые были сделаны Юрием Ровенским, на мой взгляд, преследуют цель не допустить реструктуризации. На кого-то они действительно могут произвести впечатление.

На кого-то может произвести впечатление и то, что процесс действительно получается долгим. А он получается долгим потому, что заинтересованных сторон много. Если бы кредитор был один, все было бы существенно легче, а в сложившейся ситуации прийти к единому мнению кредиторам действительно непросто. Однако мы надеемся, что это все-таки произойдет.

— Среди кредиторов есть те, кто занимает совсем уж непримиримую позицию по отношению к плану реструктуризации долга. Например, УК Росбанка. Что предлагает эта компания?

— В моем понимании она играет прежде всего против самой себя. УК Росбанка выступает сразу и как акционер, и как кредитор. И поэтому ее руководство не может определиться, что является для него наиболее выгодным. На самом деле, если бы они согласились на наши предложения о реструктуризации, сразу же выросла бы стоимость принадлежащих им акций и автоматически выросла бы рыночная стоимость нашей задолженности перед ними. То есть они оказались бы в выигрыше по обеим позициям.

Но, судя по тем заявлениям, которые они делают, они хотели бы приостановить реструктуризацию и подождать до середины сентября. Такое ощущение, что они хотят нанести компании и кредиторам максимальный ущерб. Ведь никто из них не будет ждать столько времени. Если мы объявим, что до середины сентября мы ничего не будем делать, а затем соберем собрание акционеров, которое будет думать, что же делать дальше, то на следующий день все наши кредиторы пойдут в суд. Не потому, что они настроены против нас, просто они будут бояться, что остальные сделают это раньше.

Поэтому, выступая против реструктуризации, УК Росбанка может иметь какие-то другие, не понятные до конца цели.

Мы в январе предлагали УК Росбанка создать совместный комитет, который занимался бы реструктуризацией задолженности РБК. Она проигнорировала наше предложение. Однако сейчас ее руководство заявляет, что мы незаконно отстранили УК от участия в этом процессе, не позволили ей войти в совет директоров РБК. Напомню, что Федеральная служба по финансовым рынкам поддержала нашу позицию. Мне кажется, что вопрос должен быть закрыт.

Мы не являемся противниками УК Росбанка. Я считаю, что у нас с ними абсолютно одинаковые цели. Мы и они заинтересованы в увеличении стоимости акций РБК.

— Какими вы видите сценарии дальнейшего развития РБК?

— Все зависит от того, как будет развиваться ситуация осенью. В это время рекламодатели принимают бюджеты на будущий год. Если мы быстро придем к единому решению о реструктуризации, то увидим впечатляющие результаты уже в следующем году и компания вернется к своим историческим показателям доходности. Если же процесс затянется и нам не удастся договориться с кредиторами, ситуация для компании будет гораздо более тяжелой и следующий год для РБК будет потерян. Это будет действительно плохо. Пока у РБК нет потерь рыночных долей, но если нам не удастся договориться с кредиторами, ситуация станет принципиально другой.