Лучо Фонтана. Ну, во-первых, это красиво

Совершенно не понимаю, почему в монументальной книге «Модернизм. Анализ и критика основных направлений»*,

Великая Книга

первым изданием вышедшей в 1973 году и призванной окончательно развенчать и пригвоздить весь этот модернизм/авангардизм, ни разу не был упомянут Лучо Фонтана (1899-1968). Этот мужчина был просто специально создан тем, кто создает людей, для иллюстрации советского тезиса о том, что все это так называемое «искусство» – надувательство, жалкое фиглярство и форменное издевательство над и так измученными мировым капиталом людьми доброй воли. Ведь что творил, гад! – картины резал!

Пространственная концепция: ожидание

И протыкал. Хоть и свои. Все равно же скотство.

Пространственная концепция: ожидание

Это притом, что и дед, и папа этого говнюка происходили из мира искусства – они были итало-аргентинскими скульпторами. Фонтана тоже был поначалу вполне традиционным скульптором и болтался между этими двумя странами. Но больше, конечно, он жил и работал в Италии. Повоевал за нее в Первой мировой войне, получил медаль за отвагу, потом закончил в Милане Академию Брера. В самом начале 30-х гг. попал в авангардисты.

Если окинуть не очень пытливым взором творчество Фонтаны, то возникает довольно устойчивое впечатление некоторого хаоса и несколько неупокоенной души. С одной стороны, он уже в 1930 году делает первую в Италии выставку абстрактной скульптуры, чуть позже создает итальянский филиал известной французской абстракционистской группы «Абстракция-Творчество», ваяет скульптуры из проволоки, с другой стороны, он в то же самое время делает такие вот вполне вроде бы традиционные вещи.

Олимпийский атлет в ожидании

Рыбак с гарпуном

Позже у него соседствуют такие вот штуки.

Пространственная концепция: черная скульптура

Сражение

Или вот такие.

Пространственная концепция: часть

Структура в неоне**

А ведь он еще и, как было сказано, резал

Пространственная концепция: ожидание

и протыкал.

Пространственная концепция: ожидание

Протыкал

Пространственная концепция: ожидание

и резал.

Пространственная концепция: ожидание***

На самом же деле всю жизнь Фонтана разрабатывал две проблемы. Первая – это очередной вариант Gesamtkunstwerk – совокупного художественного продукта – т.е., в его варианте, синтеза живописи, скульптуры, поэзии, музыки, науки, техники, материи, природы, Бога и т.д., если что-то еще осталось. Вторая проблема вытекала из первой и была проблемой пространства, точнее, проблемой привнесения этого самого пространства в плоский, двухмерный и потому неполноценный мир живописи. Эту вторую проблему Фонтана решал двумя способами. Он оскульптуривал живопись.

Пространственная концепция: часть

Или оживописивал скульптуру.

Не знаю, как называется. 30-е годы

Рассуждения Фонтаны о Gesamtkunstwerk и о пространстве поднимаются до каких-то космогонических высот и слегка отдают мистикой. В сороковые годы и позже он посвятил этим скорбным делам несколько манифестов, теоретических работ и кучу произведений. Создал под это дело целое направление – спациализм, от итальянского spazio – пространство, существовавшего в его построении в двух представлениях: как пространство произведения искусства и как космос. Эти представления у него там легко перетекали друг в друга.

Как можно – и нужно - заметить, для этих послевоенных и еще более поздних времен подобная проблематика выглядит несколько архаично. Gesamtkunstwerk в том или ином, но без Бога и мистики, виде – любимое дело и родных Фонтане футуристов, и дадаистов, и нашего русского авангарда. Бог, мистика и личная космогония тоже уже не канали после монументальных конструкций Малевича, Кандинского, Филонова и многих других матерых мыслителей с кистью в руках. Проблемой преодоления прискорбной двухмерности живописного полотна так или иначе, но, опять же, похоже, были озабочены кубисты, те же дадаисты и, допустим, наш родной Татлин, пусть это были и чисто апофатические варианты, т.е. вытекающие из желания живопись убить нахрен. Разные там коллажи, ассамбляжи, рельефы, контррельфы. Во времена Фонтаны авангардизм все-таки уже задавал себе и миру всякие другие вопросы. Социальные, экзистенциальные, политические. Поэтому, если иметь в виду все перечисленные заслуги Фонтаны, крутой авангардист из него никак не получается. Какой-то он тут запоздалый. И выводить из его достаточно анахроничных построений перформанс, энвайронмент и разные другие прогрессивные практики 50-х-60-х гг. – занятие порочное, которым заняты, по всей видимости, одни итальянцы. Хотя их понять можно. У них между футуризмом с метафизикой до арте повера практически один Джакометти болтается, что, конечно, обидно.

Но вот в чем Фонтана могуч и гениален, что у него никогда не отнять, и за что его взяли в будущее – это вот этот жест, страшный и прекрасный, как жизнь.

Фонтана режет холст

Рассмотрим это великое и краткое, как жизнь, действие в деталях и со всех сторон. Я сразу отложу в сторону всяческий фрейдизм. Меня совершенно не интересует, какие мотивы, неврозы и детские сексуальные травмы заставляли Фонтану систематически вспарывать грубым, мужским, фаллическим жестом беззащитную, пассивную поверхность картины. Замечу только, так, к слову, что на итальянском – pittura – и испанском – pintura – «картина» состоит в женском роде. Мама вот у Фонтаны актрисой служила. И аргентинка еще была – вроде ничего такого тут нет. С другой стороны, по-итальянски – quadro – и по-испански – lienzo – «картина» и в мужском роде тоже существует. Если в эту сторону идти, в смысле, что Фонтана вспарывал беззащитного, пассивного картина, очень интересные психоаналитические перспективы открываются. Папа у Фонтаны, опять же, итальянец, скульптор, как было сказано. А скульптура, она же с насилием связана, над материалом-то. Правда, живопись тоже вроде связана, хоть и не с таким брутальным. Да ну его, к бесу, психоанализ этот. Черт знает до чего дойти можно. Но как же это все-таки напоминает женскую письку! Мировую вагину, так сказать.

Пространственная концепция: ожидание

Итак, вспарывает, значит, Фонтана острым ножиком картину, беззащитную такую, пассивную, покорную… Тьфу ты! Короче, этот жест совершенно парадоксален и амбивалентен. Он, с одной стороны, предельно разрушителен, с другой стороны, столь же предельно созидателен – формирует совершенно другой объект. Двухмерное мгновенно превращается в трехмерное – края-то у разреза загибаются, непроницаемое оказывается пронизанным окружающим пространством, имманентная автономность объекта «картина» перестает существовать. В этом жесте есть и наглое осквернение чистой, ровной, сакральной (пассивной, беззащитной, елы-палы) поверхности холста, т.е. действительно, насилие. И есть в нем активная, созидательная, преобразующая воля творца, т.е. тоже насилие. Очень ответственное, т.к. жест необратим. Он должен быть выверенным, точным, коротким и энергичным, как удар ассасина или туше Ван Клиберна. В сущности, мы имеем дело с очень сильной метафорой творчества. Как хотите, а у меня этот жест Фонтаны вызывает устойчивую ассоциацию с демиургическим движением руки/пальца Бога с этой вот фрески.

Микеланджело. Сотворение Адама

Поначалу Фонтана резал всякую сделанную собой разноцветную геометрическую абстракцию.

Пространственная концепция: ожидание

Но потом перешел на монохромы. Возможно, это результат общения с Кляйном. Вот явно в его честь картинка – цвет кляйновский.

Пространственная концепция: ожидание

В любом случае, монохром – правильнее, ничего не отвлекает от главного – от разреза. В конце концов, Фонтане нужна была картина вообще, без всяких уточняющих деталей. Ну и, как было сказано, хорошо вспоротый монохром – это просто красиво.

Пространственная концепция: ожидание

Хотя я не уверен, что Фонтана стремился к такому несколько дизайнерскому качеству.

Тут есть еще одна интересная штука. Режет-то Фонтана абстракцию, но при этом, парадоксальным образом, как бы по-новому воспроизводит концепцию картины как окна в мир – он же вводит третье измерение, только использует для этого не воздушную/линейную перспективу, а нож. Да он же просто реалист, Фонтана-то. К ножу приравнявший кисть. Все вышенаписанное хорошо применимо и к его жесту протыкания, просто там результат не такой красивый и изящный – края неровные и дырка кривая и необязательная в своих очертаниях.

В общем, получился у Фонтаны совершенно отдельный, мощный и красивый вариант живописи действия. В 1966 году он получил гран-при Венецианской биеннале. Но за энвайронмент с использованием неоновых трубок. Тут я с руководством мероприятия категорически не согласен – какой, к бесу, неоновый энвайронмент, когда такая красота есть.

Пространственная концепция: ожидание

У ценителей искусства может возникнуть вопрос – ну а чего Фонтана эта столько холстов-то вспорола? Ну, располосовал один, показал людям, на что способен, обозначил прием, хватит уже, наверное. Оставь девственные холсты настоящим художникам, они на них что путное изобразят. Что тут ответить? Ведь эти настоящие художники одни и те же мотивы на холстах воспроизводят? Стога сена, например, по тридцать раз, каждый из которых – немного другой. Вот и Фонтана этим же был занят. Художник должен делать картины. Он и делал. Кроме того, как я уже написал, Фонтана вкладывал в это свое резанье определенные мистико-божественно-космические смыслы. «Бог невидим, Бог непредставим… даже в религии аллегориям пришел конец… я изображаю символ «я верую в Бога», делаю две прорези. Это и есть Бог или все что угодно, но я не могу его изобразить, он слишком велик, если я действительно в  него верю; моя картина рождается моей верой…». Так что это был еще и ритуал, типа молитвы. Никто же не скажет верующему, что один раз помолился – и хватит.

То, что Фонтана вкладывал в свои работы еще и другие смыслы, приводило к тому, что он делал, на мой взгляд, совершенно лишние вещи. Например, он подкладывал под разрез что-нибудь черненькое, тряпочку какую-нибудь.

Пространственная концепция: ожидание

Как бы сквозь разрез мерцало мировое космическое пространство. Или подклевал с изнанки холста всякие материалы вроде марли, с другим коэффициентом натяжения, чтобы края разреза то смотрели наружу,

Пространственная концепция: ожидание

то внутрь.

Пространственная концепция: ожидание

Тут, конечно, неплохо бы пройтись по некоторым местам бритвой Оккама, я так думаю. Ненужное это ребячество, не ко времени.

Одно меня удивляет, почему маньяки не кидаются с ножом на работы Фонтана, а предпочитают фигуративную живопись? Вообще, это вопрос – если изрезать картинку Фонтаны, то это будет вандализм или сотрудничество? Надо Бренеру идею подкинуть. Или Авдею Тер-Оганяну.

Вот так. А то все хотят, чтобы художник работал над картиной долго.

Бонус

Пространственная концепция: ожидание

Пространственная концепция: конец Бога

Из интервью: «Помнишь картины из «Конца Бога»? Был ли там Бог? В них была дыра, а дыра - это всегда ничто, правильно? Бог и есть ничто… Бог невидим, Бог непредставим, поэтому сегодня художник не может изобразить Бога, сидящим в кресле, бородатым, держащим мир в руке…» Бог как дыра – это круто. Впрочем, он давно умер.

Без названия

Пространственная концепция: Нью-Йорк 10

Пространственная концепция. Серия «Металл»

Пространственная концепция: церковь Венеции

Пространственная концепция: конец Бога

Мадонна с младенцем

Ранняя работа, сильно барочная.

* По этой книге познавало западное искусство несколько поколений советских современных художников и любителей прекрасного. Модернизм/авангардизм в СССР можно было только ругать – не ругательных книг не было - но делать это можно было по-разному. В этой книге ругали хорошо, т.е. там было много картинок, хоть и черно-белых и маленьких, много цитат и довольно корректных изложений концепций разных ругаемых направлений. Познавательная книга была. Вышло несколько ее изданий, но достать ее все равно было трудно. Были еще книги, похуже: «Кризис безобразия», «Кто правит бал» и т.д. Ситуация с ними не безнадежна – многие высказывания нашего министра без культуры В. Р. Мединского о современном искусстве заставляют предположить, что он их читает.

** Неон, который потом будут активно употреблять самые разные художники, Фонтана, по всей видимости, использовал первым, еще в 1949 году, в похожей штуковине, которую легко можно назвать протоэнвайронментом.

*** Вы, наверное, уже обратили внимание на некоторое однообразие ассортимента названий работ у Фонтаны. Так ему было надо – он мыслил сериями. Больше не обращайте. Я их пишу только потому, что у картинки название должно быть.