Аркадий Волож

Аркадий, не буду оригинальным: первый вопрос – о борьбе с Google. Если подняться над сиюминутной ситуацией, в долгосрочной перспективе позиции «Яндекса» не выглядят прочными. За Google стоит мощь мирового интернета. Что вы можете этому противопоставить?

– Все богатство российской инженерной мысли. Про «подняться над сиюминутной ситуацией» мы уже слышали. В 2002 году многие тоже говорили: «Google пришел в Россию, теперь все. Мы же понимаем – никаких «Рамблеров» или «Яндексов» не будет». И ничего не произошло. Второй такой приступ был в 2005 году: «Мы же понимаем, если подняться над сиюминутной ситуацией, то осталось немного». Тогда тенденцию роста аудитории Google продлевали на 5–10 лет и говорили: здесь доли поиска «Яндекса» и Google сравняются. Но, как выяснилось, тенденции меняются.
В России есть критическая масса инженеров. Своя культура программирования и анализа данных. Многих, кто сейчас работает программистами в Google и Microsoft, учили в том числе бывшие советские ученые. И названия многих теорем в этой области тоже с нашими фамилиями.

На мой взгляд, преимущество неочевидное.

– Google и «Яндекс» конкурируют мозгами. Так что будущее далеко не так очевидно, как вам кажется. Есть области, где нам повезло быть первыми. Например, космос – общепризнано, что лучше, чем Россия, (дешевле, надежнее) ракетные двигатели никто в мире не делает. Вот и в технологиях обработки информации мы тоже вполне на мировом уровне.

Может, пора на зарубежный рынок?

– Не так просто. Речь не только о технологиях, но еще и о понимании местного рынка и его культуры. Национальный портал – вещь цивилизационная, а не только технологическая. «Яндекс» в России (как и Google в Америке) – это не только технологии, но и определенный подход к жизни и к бизнесу. Поэтому выйти на чужой рынок мы могли бы (чисто теоретически) только как технологический партнер какого-нибудь местного портала.
 Зато Россией занимаемся гораздо активнее наших мировых конкурентов. То, что для них единый «регион Россия», для нас – десятки. Екатеринбург отличается от Новосибирска, Самара от Ростова. Везде есть локальный контент и местная специфика: свои карты, новости, товары, популярные ресурсы. И поиск для этих городов тоже отличается. В последний год мы как раз много работали над регионализацией поиска.

Что с поиском по зарубежным сайтам?

– Раньше мы на этом поле проигрывали. Считалось, что в России лучше искать «Яндексом», для международного же поиска нужен Google. За прошлый год мы многое сделали по мировому поиску. Это уже видно на наших радарах: число пользователей, которые что-то не нашли в «Яндексе» и кликнули на ссылки Google или Yahoo!, падает. Потому что люди большую часть вещей находят сразу. И мы продолжаем улучшать международный поиск. Но мы не делаем мировой поиск для Франции или Китая. Мы делаем сервис для российской аудитории.

Какие преимущества есть у Google перед «Яндексом»?

– Вопрос из серии «Что лучше: Mercedes или BMW?». Поиск, как автомобиль или самолет, состоит из тысяч деталей. Можно сказать, что в Mercedes лучше работает подвеска в левом колесе при повороте на 35 градусов. Или кресла мягче. Хотя, еще вопрос, лучше это или хуже. В отличие от автомобилей, нас еще и нельзя сравнивать по соотношению цена/качество – цены нет, только качество. Один клик – и ты в другом месте. Качество люди сравнивают по суммарной картинке у них в голове. По этому параметру, то есть доле рынка, мы получаемся как бы в 2,5 раза лучше Google для российских пользователей.

Год назад общался с генеральным директором Mail.ru Дмитрием Гришиным, он ставил целью добиться 10% в поиске. И получил их. Способен ли Mail.ru занять более значимые позиции?

– Нельзя получить большую долю рынка, не имея собственной технологии. Поиск на Mail.ru – это пока наш движок. Три года назад, когда мы конкурировали с Google за право встать на Mail.ru, считалось, что «Яндекс» занимается информацией, а Mail.ru – портал общего назначения с тенденцией в коммуникационность. Мы не были прямыми конкурентами. Поиск был ориентирован на существующих пользователей Mail.ru, идея была в том, чтобы дать им возможность воспользоваться поисковым сервисом, не уходя со страниц портала.
Но сейчас позиционирование Mail.ru на глазах меняется. Они стали намного больше заниматься информационными сервисами: например, много сделали в картах. И стали публично позиционировать наш поиск как собственный и самостоятельный сервис. Это создает двойственность в наших отношениях: получается, что мы продаем оружие, которым против нас же и воюют. Если эти изменения всерьез, то Mail.ru нужно либо запускать свой поиск, либо нам придется настаивать на том, чтобы поставщик поискового сервиса был указан явно (как этого требует Google).

У вас есть планы на СНГ?

– Мы занимаемся русскоязычной аудиторией. Идем туда, где ее много. На Украину, например. Украина – приличный рынок по количеству пользователей. И наша проблема, что мы там маленькие. На Украину мы просто опоздали. Раньше надо было серьезнее ею заниматься. Сейчас нам нужно делать украинские сервисы, отличающиеся от России: новости, другой поиск, карты. И мы делаем. Наши «Карты», например, на сегодня имеют самое большое покрытие украинских городов. Еще один интересный для нас рынок – Казахстан. Первую версию поиска для Казахстана мы сделали в апреле, теперь будем его улучшать. Много локального контента, с ним тоже надо научиться работать.

Назовите приоритетные для «Яндекса» страны в СНГ.

– Казахстан, Украина, Белоруссия. Поиск главного портала Белоруссии (tyt.by) работает на нашем движке.

Почему другие не рассматриваете?

– Их трудно выделить, на радары пока не попадают. В небольших странах, вроде Прибалтики или Кавказских республик, не так много собственных национальных сервисов. Пользователи предпочитают международные.

Насколько можете вырасти за счет СНГ?

– Весь рынок интернет-рекламы СНГ на сегодня не превышает 10% от российского. В перспективе может быть 20%.

Для инвесторов интернет-компании привлекательны как раз возможностями роста. Отсюда высокие коэффициенты оценки по выручке, EBITDA, чистой прибыли. Так за счет чего будет расти «Яндекс»?

– За счет роста российского рынка прежде всего. Мы еще в начале пути, пользователей интернета в России около 40 млн из 60–80 млн в перспективе. Рекламодателей тоже немного – меньше 100 тысяч. Сегодня, в кризис, единственный растущий рекламный рынок – это поисковая реклама. Идет переход рекламодателей в интернет. Когда кризис закончится, рынок еще раза в два-три вырастет.

Конкуренция за пользователей – только один из фронтов соперничества. Другой – рекламодатели. И здесь у «Яндекса» отрыв огромный.

– Поисковая реклама работает на критической массе пользователей. Много достается лидеру. № 2 – значительно меньше, третий – совсем мало. Больше половины поисков в России делается на «Яндексе», плюс доля Mail.ru, на котором стоит наш движок, плюс полдюжины поисковиков поменьше – в сумме выходит 2/3 поискового трафика и, следовательно, существенная доля рынка в деньгах. От контекстной рекламы мы получаем 85–90% нашей выручки.

Какими последствиями «Яндексу» грозила продажа «Бегуна» Google?

– Появился бы нормальный конкурент. И для нас это было бы хорошо. Мы быстрее развивались, когда в затылок дышал «Рамблер». Проигрывать Google начали было именно потому, что в 2003–2004 годах расслабились, когда стали первыми. Нам год потребовался, чтобы собраться.

Почему продажа «Бегуна» не состоялась?

– Совсем не наша игра.

Насколько велика вероятность продажи «Яндекса» стратегическому инвестору? Алишеру Усманову или Google?

– Google, Microsoft, Yahoo! – все когда-то с нами разговаривали о покупке. Понимаете, этот бизнес очень хрупкий. В любой отрасли объединение двух компаний – большая проблема. Половина этих объединений не работает из-за разницы культур в компаниях. А тут вообще весь бизнес построен только на том, что «встретились несколько интересных людей».
Давайте объединим, скажем, Театр Сатиры и «Ленком». Оба ведь хорошие, вместе еще лучше будет? Но они разные. Механического соединения недостаточно, химия не заработает. Поэтому «Яндекс» не скрестить с Google или Microsoft. Это чудо, что в стране случился «Яндекс». Важно его не поломать, и мы несем ответственность за это.

Как защищаетесь от недружественных поглощений?

– Во-первых, акционерный капитал построен, как у многих творческих компаний или спортивных клубов, когда есть голосующие и неголосующие акции. Вложить и вырастить деньги можно, принимать в нем решения – нельзя. Во-вторых, все уже, кажется, поняли, что «Яндекс» – это живое образование. То есть нельзя просто купить «Яндекс» и, скажем, отрезать от него часть, а остаток слить с другой компанией – «Яндекс» кончится. В-третьих, для защиты мы делаем механизм «золотой акции». Она как табличка с объявлением «Ребята, контроль в этой компании купить вообще-то можно. Но так трудно, что на самом деле нельзя». Еще один эшелон обороны – для передачи контроля нужно государственное разрешение.

В этих рассуждениях мне видится слабое место: чтобы «Яндекс» оставался таким, как есть, им должен руководить Аркадий Волож.

– Когда-нибудь будет компания, которая сможет работать сама. Но не сейчас. Мы пока слишком быст­ро растем, все слишком динамично. У меня уже был опыт выращивания и передачи работающей компании.

Зачем вам «золотая акция» и связь с государством?

– Ради баланса интересов государства и частных инвесторов. Инвесторам, настоящим и будущим, нужны понятные и прозрачные правила игры. Государству – безопасность медийной среды. Сегодня первую страницу «Яндекса» ежедневно видят более 9 миллионов человек. Если бы вы руководили государством, вы бы тоже очень беспокоились, что эта страница может быть использована для целенаправленного вещания. Все страны защищаются от этого: через законы о СМИ или комиссии по иностранным инвестициям.
«Золотая акция» дает понятный механизм защиты от передачи контроля в компании.
Что вы ждете в ответ от государства?
– Передача «золотой акции» для нас, прежде всего, – установление прозрачных правил. А также гарантия, что к нам завтра не придут рейдеры – ни российские, ни иностранные.

Уточните момент про голосующие и неголосующие акции.

– Это было сделано перед предполагаемым IPO. Согласно уставу, текущие акционеры владеют акциями класса B с 10 голосами на акцию. Но при их переходе другому собственнику такие акции конвертируются в акции класса А. У класса А – один голос. То есть, чтобы получить большинство голосов, надо купить 90% акций.

Проходила информация, что вам с Ильей ­С­­е­галовичем принадлежит около 30% «Ян­декса»...

– Не знаю, откуда информация. Это не совсем так.

Сколько вам принадлежит?

– У вас в рейтинге [миллиардеров-2009] было угадано более-менее точно.

Как изменилась рублевая выручка за первый квартал?

– В рублях пока растем. В зависимости от того, каким будет курс доллара в конце года – может, и в долларах выйдем в плюс. Хотя все зависит от осени – посмотрим.

Насколько рентабелен бизнес «Яндекса»?

– До кризиса был более рентабельным, чем Baidu и Google – у них порядка 30% net profit, EBITDA margin – 50%. У нас было больше.

А в этом году рентабельность понизится?

– Мы выбрали стратегию – ждать до осени. Остаемся весьма прибыльными, но такой высокой рентабельности, как в прошлом году, в этом не будет. К следующему году она будет восстановлена. Либо возвращением роста оборотов, либо сокращением бюджета.

«Яндекс» выплачивает дивиденды?

– Да. Компания прибыльная, почти все время мы платили дивиденды.

На них и живете?

– Не только. В «Яндексе» неплохие зарплаты и питание бесплатное. Из более существенного – за последние годы было несколько транзакций по покупке-продаже акций. Старые акционеры продавали небольшие доли.

Деньги во что вкладываете?

– В банк.

А венчурное инвестирование?

– Пока я в «Яндексе», и весь мой венчур здесь. Многие проекты – наши венчуры. Некоторые выжили. Например, стартап «Яндекс.Деньги». Другой хороший пример – «Яндекс.Пробки». Мы купили команду, которая делала мобильные приложения, и компанию «Смилинк», собиравшую информацию с камер. От себя добавили алгоритмы обработки треков, и из этого получились «Яндекс.Пробки». «Яндекс.Новости» тоже был своего рода стартапом. А один из самых старых – это «Яндекс.Маркет», когда к нам пришел проект «Гуру» с Димой Завалишиным, к которому мы добавили «Подбери.ру» от IBS и собственный поиск с монетизацией. Да, у нас осталась пара компаний еще с comptek'овских времен – Infinet, которая производит беспроводное оборудование, оно продается в десятках стран.

«У нас» – это у кого?

– Треть акционеров «Яндекса» – это люди еще со времен Comptek.

В этом году вы уже что-нибудь покупали? Планируете?

– Пока нет, и дело не в кризисе. Мы фокусируемся на текущих проектах.

То есть достойные компании есть.

– Конечно. Мы можем купить компанию, пригласить на работу команду или просто приобрести контент.