Дмитрий Ольшанский:

— Сегодня, насколько я понимаю, должна была окончательно определиться судьба вашего журнала. Произошло ли это?

— Да, к сожалению, журнал прекращает свое существование. Причины — исключительно финансовые проблемы, здесь нет никакого политического, личного или профессионального конфликта.

— Какова была экономика «Русской жизни»? Менялись ли финансовые показатели журнала? В какой-то момент казалось, что, во всяком случае, проблемы с распространением удалось решить, в журнале появилась реклама.

— Нам действительно удалось наладить продажи во всем местах, где их вообще имело смысл налаживать. При этом принципиально изменить коммерческую сторону дела было невозможно — «Русская жизнь» не была «форматной» частью медиа-мэйнстрима, не входила в крупный ИД и не имела всемирного бренда, а потому рынок ее просто не замечал и не понимал, что это такое.

— Есть ли надежда на то, что «Русской жизни» удастся найти нового инвестора?

— Мы открыты к любым возможностям продолжения журнала в том или ином варианте, с помощью любой структуры, которой это может быть интересно. Если у журнала обнаружится поклонник с деньгами, связями или иными «возможностями», мы будем благодарны за возможность работать дальше.

— В любом случае остановка и даже приостановка издания, смена инвестора, позволяет подвести определенную черту под опытом «Русской жизни». Как бы вы оценили этот опыт — для себя и для современной медиа-картины в целом?

— Я бы сказал следующее. Журнал, которому никто не мешал и который никто не давил «форматной» цензурой, получился абсолютно успешным с творческой точки зрения. Уникально успешным — такого в России просто больше нет. Ну а то, что его невозможно было сделать успешным коммерчески — ну так вся наша страна устроена так, что коммерческий успех может иметь только и исключительно всякая дрянь, в этом весь смысл существующей системы, и я никогда не имел никаких иллюзий на этот счет. В любом случае, спасибо за те два с лишним года чудесной работы, которые у нас были.